За последние десять лет количество жителей в Кемеровской области уменьшилось на 76 тыс. человек. Население убыло не только по естественным причинам - большая часть уехала в другие регионы. Причём среди уехавших немало перспективной молодёжи: до трети выпускников школ поступают в вузы за пределами Кузбасса. О том, почему молодёжь не видит своё будущее в родном регионе, корреспонденту «АиФ в Кузбассе» рассказал кандидат экономических наук Юрий Буланов.
Строек больше нет
Анна Иванова, «АиФ в Кузбассе»: на советские годы приходится, пожалуй, самый массовый приток населения в Кузбасс. Тогда люди ехали в регион на крупные советские стройки. Юрий Николаевич, что изменилось? Региону больше не нужны рабочие руки?
| Юрий Буланов |
Юрий Буланов: изменилось многое. Было государство, которое развивало экономику, обеспечивало быт и давало перспективы трудящимся. Если раньше доля СССР в мировом валовом продукте доходила до 20%, то сейчас она составляет 2%. Парадигма развития Советского Союза была другая: да, не во всём идеальная, но более правильная с точки зрения сохранения и укрепления государства. Были комсомольские стройки, строился Западно-Сибирский металлургический комбинат, поэтому сюда массово приезжали молодые специалисты. Но Запсиб построили, СССР развалили, а КМК закрыли почти полностью. Если в советские годы на этих предприятиях работало в совокупности около 70 тыс. человек, то сейчас менее 20 тыс.
Первый удар экономика региона получила после распада СССР. Советские предприятия, выброшенные неподготовленными в рынок, не выжили. Второй удар - это вступление в ВТО, отчего предприятия получили реальные минусы при гипотетических плюсах. Экономика промышленного Кузбасса была сильно завязана на внутренний рынок, который очень сократился, а на внешнем рынке мы во многом оказались неконкурентоспособными. Объёмы производства металлургии, машиностроения упали, а значит, упали заказы и для смежных организаций, прежде всего строительных. Процессы трансформации экономики – мировые, федеральные и локальные - сформировали ту динамику населения, которую мы наблюдаем сегодня.
- В начале 2005 г. наша область лидировала в Сибирском федеральном округе по валовому региональному продукту на душу населения и входила в «двадцатку» ведущих регионов России…
- За последние десять лет валовый региональный продукт Кемеровской области существенно сократился: в 2016 г. он был на 10,1% ниже уровня 2007 г. Для сравнения, ВРП Сибирского федерального округа за этот же период увеличился на 15,9%, а ВРП российских регионов в целом вырос на 14,7%. По этому показателю результат Кузбасса – второй снизу. Сильнее «съёжилась» только экономика депрессивной Ивановской области (на 15%). А если говорить о первом месте за Уралом, то сейчас его занимает Тюменская область, сумевшая конвертировать нефтяные доходы в новые производства.
Видимые минусы
- Почему наша экономика потеряла передовые позиции, ведь добыча угля растёт с каждым годом?
- За 2007-2016 гг. добыча угля выросла на 23%, а остальная «неугольная» экономика потеряла около четверти объёмов. Посмотрите, сколько предприятий закрывается! По данным Кемеровостата, только за октябрь минус 343 хозяйствующих субъекта. При этих темпах мы в год теряем порядка 2400 предприятий, которые закрываются или перерегистрируются в других регионах. А ведь чем больше предприятий, тем больше налогоплательщиков и тем устойчивее финансовое положение региона. Это азы экономики и финансов. Я сравнил этот показатель по официальным данным за прошлый год по Кузбассу и СФО: у нас снижение до 92%, по СФО в целом почти без изменений, чуть более 100%. К великому сожалению, мы теряем наши предприятия, потому что ничего не развиваем, кроме добычи угля и пока ещё торговли.
Надо отметить, что есть успешные проекты, такие, как нефтеперерабатывающие заводы в Анжеро-Судженске, Тяжинском, Кемеровском и Яйском районах, предприятия по производству строительных материалов в Юрге. Но их недостаточно, они не изменили структуру экономики региона. Помню, были ещё громко рекламируемые проекты «кузбасского джипа», «кузбасского автобуса», Новокузнецкого вагоностроительного завода, угольных комбайнов и др. Но они оказались неудачными, и ожидаемого обновления в машиностроительной отрасли не произошло. Кстати, принятая в 2008 г. стратегия развития области до 2025 г., как документ, была очень качественна, но она ни в чём не была реализована, за исключением добычи угля. В проекте новой стратегии я также не увидел никаких целевых ключевых показателей, кроме объёмов добычи угля, что не добавляет оптимизма.
- В одной из своих статей вы называете отъезд кузбассовцев из региона «экологической миграцией». Но ведь после закрытия многих загрязнявших воздух предприятий дышать в Новокузнецке стало легче. Почему, несмотря на улучшения с точки зрения экологии, люди чувствуют себя некомфортно и не видят здесь будущего для себя?
- Да, раньше дышалось намного хуже: чувствовался запах коксового газа с КМК, особенно в застойные морозные дни. Но мы воспринимали это спокойно, даже шутили, что мы без выхлопной трубы жить не можем. Сейчас такого нет, воздух стал заметно чище. Но вот вода стала хуже. Я помню, в Томи купались: глаза откроешь, и видно каждый камушек, как мальки плавают. Сейчас вода мутная, в ней много органики, нередко случаются залповые шахтовые сбросы.
Для большинства кузбассовцев мотивами для отъезда являются общий информационный фон и личные ощущения. Вчера ты где-то мог отдохнуть, а сегодня там уже разрез, вода ушла, чистого снега и воздуха нет.
Чего не хватает молодёжи?
- Целью ЕГЭ было сделать доступным для выпускников любой вуз в стране. Может, мы сейчас пожинаем плоды этой реформы, и молодёжь просто в силу своей мобильности пользуется предоставленной возможностью?
- Причины, думаю, в другом. В 2013 г., до слияния педакадемии с филиалом КемГУ, на них приходилось больше 900 бюджетных мест, а сейчас осталось меньше 300, т. е. возможности для выпускников учиться в родном городе серьёзно сократились. И, выбирая, куда поехать учиться, - в Москву, Томск, Новосибирск или Кемерово, выпускники останавливаются на областной столице только по остаточному принципу, если баллов недобрали.
- Как сделать регион привлекательным для молодёжи?
- Главное для молодого специалиста – это наличие квалифицированных рабочих мест, профессиональные перспективы, возможность получения жилья. Если раньше на ту же шахту требовались инженеры по механическому и электрооборудованию, по вентиляции, то сейчас, поскольку количество шахт сократилось, такие инженеры требуются в очень ограниченном количестве. А на разрезах высококвалифицированных рабочих мест ещё меньше, преимущественно требуются экскаваторщики и водители самосвалов.
Для молодёжи сейчас привлекателен Шерегеш. Пустить туда скоростной поезд, считаю очень правильным решением. Но как притянуть туда больше туристов из других регионов? Снег у нас, как говорят специалисты, хороший, и кататься можно до мая. Но туристы из других регионов, которые прилетали весной и видели с высоты горы отвалов, пугаются, не каждый захочет поехать повторно. И если к 2035 г. добыча угля вырастет до 370 млн тонн, то разрезы двинутся и в сторону Шерегеша. Не понимаю, почему никто не оценивает эти риски.
Песнями не остановишь
- Максимальное количество кузбассовцев было в 1989 г. – 3 млн 176 тыс. человек, сейчас – 2 млн 694 тыс. Что нужно сделать в области, чтобы народ вновь ехал сюда, а не отсюда?
- Прежде всего, признать, что регион серьёзно болен. Ситуация в экономике действительно сложная, но пока не видны шаги по её исправлению. С точки зрения управления социумом, наверное, принимаются правильные меры: если нельзя изменить ситуацию, попытайся изменить отношение к ней - песнями, клипами, форумами, юбилеями. Но молодых людей, которые стоят перед выбором, где дальше жить, песнями не убедишь.
Для начала нужно хотя бы начать действовать по закону, не нарушать его в части выделения территории для угледобычи, использования земель, их рекультивации. И если действительно есть желание поменять ситуацию, то надо прекратить пользоваться «дырами» в законе. Признать наличие проблем, зафиксировать их причины и начать решать – вот общая методика лечения что человека, что экономики. А нашей экономике вместо комплексного обследования «организма» и лечения «заболевания», вкалывают обезболивающее во всё больших дозах. При таком подходе выздоровление невозможно, и люди ищут, где живётся лучше и безопаснее.