Пожар, провал или потоп не редкость на месте закрытых шахт. И с годами ситуация только усугубляется. Рекордсмен по закрытым из-за нерентабельности шахтам в Кузбассе — Прокопьевск: с 1990-х перестали работать 17 предприятий, последней была в 2019 г. шахта им. Дзержинского. kuzbass.aif.ru рассказывает, как такие предприятия умудряются расходовать бюджетные средства.
Огонь, вода и «гетто»
Последствия горожане ощущают по сей день. Периодически вспыхивают подземные пожары, они представляют серьёзную угрозу здоровью людей. Работа по тушению ложится на плечи местных властей или угольщиков, которым в обременение вместе с лицензией достаются ликвидированные предприятия.
Так, Сибирская углепромышленная компания уже три года тушит эндогенный пожар на «Коксовой-2», 240 млн руб. потратила. Ситуация усугубляется тем, что в нескольких метрах проходит оживлённая дорога, по которой ездят автобусы и трамваи.
Не всё признали
Людей постепенно переселяют с территорий, которые подвержены горениям и подтоплению: по 600 семей ежегодно за счёт федерального бюджета и угольщиков. Но остаются те, кто не попал в федеральную программу, потому что купил жильё на «подработке» уже после составления списков нуждающихся; таких 312 семей.
А ещё больше 3 000 семей продолжают жить на горных отводах, не признанных подработанными. Вокруг пустыри и заброшки, а в центре остаётся район из нескольких десятков домов — «гетто» по-прокопьевски.
Конца не видно
«Появляются новые брошенные объекты, которые раньше мы не замечали», — рассказывает Шкарабейников. Например, на территории шахты. им. Калинина образовались провальные воронки. На Усятском карьероуправлении недавно обнаружили неликвидированные промышленные постройки, на приведение этой площадки в безопасное состояние потратили 10 млн руб. в 2024 г.
«Зачастую места образования и форма провалов представляют чрезвычайную опасность для населения. Мероприятия по ликвидации провала снижают угрозу, но не снимают проблему полностью», — говорит руководитель кузбасского филиала ФГБУ «ГУРШ» Сергей Игнатов. В основном провалы случаются на выработках, ликвидированных 25-40 лет назад.
«Учитывая, что последние выработки были ликвидированы всего 15-20 лет назад, процессы провалообразования будут продолжаться», — считает эксперт. В качестве примера он приводит г. Инту: в 2020 г. там совсем не было провалов, потом стало три в год, затем семь, а в 2023 г. уже 27.
Однозначного ответа на вопрос, когда завершатся эти негативные процессы, не могут дать и учёные.
«По времени мы уже выходим за рамки действующего нормативного документа — правил охраны поверхности. Сколько времени прошло, и согласно правилам охраны должно было закончиться давным-давно. Мало того, что не закончилось, — продолжается», — рассуждает Евгений Разумов, директор сибирского филиала АО «ВНИМИ», специалисты которого много лет изучают закрытые шахты в Кузбассе. Он считает, что надо продолжать наблюдать, выявлять зависимость, чтобы в конце концов понять процесс, как ведут себя закрытые шахты и какие меры действительно эффективны.
«Практика многолетних наблюдений показывает, что негативные процессы не заканчиваются со сроком действия лицензии или с подписанием акта ликвидации. В связи с чем возникает вопрос, который не имеет однозначного ответа: кто будет продолжать после ухода недропользователя наблюдение до завершения всех негативных последствий ликвидации угледобывающего предприятия?» — говорит Игнатов.
Мэр Шкарабейников добавляет, что нужна программа финансирования мероприятий — и по мониторингу, и по содержанию водоотливных комплексов, и по ликвидации очагов нагрева.