Нагрубят или нет?
Анна Городкова, «АиФ-Кузбасс»: Владимир, расскажите о своём опыте волонтёрства: с чего вы начинали, зачем и что заставило вас полюбить это занятие?
Владимир Синюков: Волонтёром я стал ещё в школе, в детской экологической организации «Росток». Мы чистили берега реки, проводили акции за чистоту русского языка и за защиту экологии области. После школы занялся творчеством, которое меня привело в больницы. Я стал больничным клоуном около пяти лет назад: вместе со своими одногруппниками по колледжу культуры и искусств со временем команда разрослась, кто то ушел кто то пришел, сейчас нас 15 человек мы периодически ходим по детским палатам в больницах и веселим пациентов.
Странно было отказываться участвовать в клоунаде, когда у меня было всё, чтобы помочь. К тому же до зрителя не всегда легко дойти: во время обучения показы будущие актёры дают всего раз в полгода (не считая разовые выступления на площадках города). Чтобы получить полезный опыт и проверить, как дети на тебя реагируют, нужно или работать во время учёбы в театре, или вот в больнице выступать.
– Вы много посещали детских домов, коррекционных интернатов, домов престарелых и больниц. Как вы считаете, действительно ли у постояльцев этих учреждений есть все эти пороки отвергнутых: они обижены на мир, не ценят подарки?
– Все люди разные. У нас в стране очень много стереотипов, от которых сложно избавиться, и этот один из них. Когда мы идём за госуслугой, думаем, что нам нужно запастись терпением, потому что «в окошечке» наверняка сидит какое-нибудь хамло. Но сегодня с женой мы были в государственном учреждении, где нас прекрасно обслужили и помогли нам. Если бы не помощь вежливых сотрудников, мы простояли бы пять-шесть часов в очередях. Везде люди со своими характерами и ситуациями: в больнице, к примеру, иногда у матери горе, и ей вообще не до нас, а иногда нас там накормят и напоят. Дети принимают клоунов и ряженых актёров более легко (и на руки пойдут, и отпускать не захотят, и будут нас до выхода провожать), а взрослые – тяжелее.
– Как вы думаете, какие проблемы нашего общества наиболее остры: брошенные дети и старики, больные дети, бездомные животные? Кому нужно помогать в первую очередь?
– Я считаю, что в первую очередь надо помогать себе. Есть хорошее высказывание: как ни воспитывай ребёнка, он всё равно будет похож на тебя. Так и тут: если ты будешь на всех «лаять», как собака, то и всё для тебя вокруг будет плохим. А если будешь смотреть на жизнь положительно и сам будешь счастлив, то и родителей в доме престарелых не оставишь, и животных из приюта покормишь, и детям поможешь.
Если бы все старались видеть в жизни только хорошее, у нас не возникали бы вопросы о том, кому помогать в первую очередь. Всё в нас.К тому же все сопереживают разным ситуациям. Кто-то едет в горячие точки, чтобы помогать мирным жителям. Кто-то с ума сходит оттого, что человечество загрязняет планету и привязывает себя к буровой платформе. Это выбор каждого. Многое складывается из того, что человек чувствует, чему больше сопереживает.
Ежедневное рабство
– Понятно, что у каждого детдома есть набор своих меценатов, но такие акции нужны, чтобы добрых дел было больше. Мне кажется, это такая акция, которая неожиданно помогает понять многим людям только под Рождество, только в определённый период времени, что в детских домах есть дети, которые тоже ждут подарки. Но это понимают те, кто в большинстве своём занимается семьёй, домом и работой, чтобы обеспечить себя и своих детей. Хотелось бы, чтобы у людей была не только система «дом, работа, семья», но чтобы в неё включались хоть иногда и походы в театр или музеи или игры с детьми в приютах. Сколько лет мы уже официально не в рабстве? Но, по сути, остаёмся в рабстве обстоятельств. Вспомните время каникул, когда вам не нужно было летать пулей с одной работы на другую. В такие моменты акции и должны подворачиваться, чтобы люди успевали их заметить, обдумать, принять решение, а не просто смотреть кино по телевизору и отдыхать «от жизни».
– Почему люди не хотят кому-то помогать, почему отказывают в помощи?
– Иногда мы думаем, что у нас нет времени и возможности купить детям подарок, поехать к ним, стать больничным клоуном, но потом что-то случается в жизни, и нас разворачивает на 180 градусов, мы полностью пересматриваем свою жизнь. Нужно, чтобы этот росток осознанности проклюнулся и чтобы человек понял, что даже маленькое зёрнышко он может посадить. Но если человек стоит возле станка по 8-12 часов, но проблемы не кончаются, то какой здесь выход в больницу? Ясное дело, никакой. У нас люди рабочие с достаточно суровым графиком. Мы живём недалеко от Новосибирска, но разница между нами и новосибирцами колоссальная. Они более пластичны в мышлении, более открыты, а здесь мы находимся как будто в стуже. Думаю, нужно повышать уровень благосостояния нашего общества, чтобы души оттаяли.
Врачам – по Чебурашке на халат!
– Вы в разных местах показывали представления: в обычных и коррекционных детских домах, в больницах, в домах престарелых. Как в этих местах люди воспринимают шутки, смех, сценки, для них же приготовленные?
– Хочу вспомнить прошлогодний сложный утренник. К нам обратилась одна известная компания, чтобы мы подготовили программу для «сложных» детей с умственными отклонениями из коррекционного интерната. Показывали новогоднюю сказку «Мешок подарков», в которой действуют обычные герои: Снегурочка, Дед Мороз, два брата леших (старший поумнее, младший поглупее). Младший творит всякую чушь (украшает ёлку сосисками, к примеру) и, видя, что Дед Мороз на него не реагирует, решает украсть мешок с подарками. На этом и завязывается действие. Также мы вставляли дополнительные номера: фокусы, леший крутил трости, были дрессированные собачки. С такими детьми оказалось работать очень сложно даже в условиях частичного контакта, что уж говорить о постоянном интерактиве – от них не чувствуешь отдачи, сложно понять их эмоции. В театре энергетика зала чувствуется всегда.
А здесь выходишь – и реакция вообще непонятная, у всех разная. Вроде бы веселишь, ждёшь смеха, а его нет. Возникают очень смешанные чувства. Мы могли только угадывать, пугается нас ребёнок или нет. Особенно активные к нам тянулись, после праздника фотографировались. Некоторые были не против приобняться, а некоторые боялись и видели кругом только опасность. Когда и те и другие сидят в одном зале, энергетика и смешивается.
Ощущение было сродни ощущениям, полученным в хосписе: если ребёнок в больнице может не понимать, что он болеет, и заряжает тебя энергией, то взрослый в хоспис приходит с настроением полной осознанностью своего заболевания. После посещения этого места нельзя не прийти в уныние. В доме престарелых на Южном реагировали тоже по-разному – от яркого приятия до ярого неприятия. Они же живут там постоянно по многу лет, а мы вторгаемся в их личное пространство. Подумают: «Ряженые какие-то прутся в мою комнату!» К ним лучше приходить просто пообщаться.
– Хочется, чтобы в таких учреждениях всегда в приоритете были те, кто там находится. Чтобы медперсонал работал в комфортных условиях и их труд был бы оценён достойной зарплатой. Там очень тяжёлая работа. Было бы неплохо, если бы в больницах также появилась ставка клоуна или аниматора, который просто общался бы с детьми и играл с ними.Но сейчас всё-таки всё меняется к лучшему: к примеру, стены в детских поликлиниках стали украшать мультяшными героями. Ещё разрешили бы врачам нашивать на халаты узоры или сказочных персонажей, чтобы дети не боялись медиков. Мне в детстве казалось, что большинство врачей – люди злые, страшные. Может, сейчас поменялось что-то во мне, может, изменилось и правда что-то вокруг, но, слава богу, людей, обиженных на жизнь, сейчас я встречаю в государственных учреждениях очень редко.