Вся жизнь человека похожа на сплошную работу над ошибками. Ни одной заслуги перед природой даже придумать не удается. И в порыве самобичевания люди придумывают истории о грядущем апокалипсисе за нанесенные планете раны. Подобные мифы есть и в Кузбассе. Пока растут объемы вынимаемого из недр угля, растет и страх перед будущим. Мы решили проверить, что в этих мифах правда, а что нет.
Скоро не останется земли
По разным данным, запасов угля в Кемеровской области при нынешней интенсивности добычи хватит еще лет на 300. До сегодняшнего дня угольщики нарушили около 100 тыс. га земли (1% территории Кузбасса). А сейчас у нас действуют 52 шахты, 30 разрезов и 17 обогатительных фабрик. Есть все основания полагать, что нетронутым угледобычей сохранится северо-запад области, где процветает сельское хозяйство, а не недропользование. Останется земля на юге, где развивается туристический бизнес.
А 1% территории области превратится в местность из ям и огромных насыпей, если землю не начать приводить в порядок.
К несчастью, в Кузбассе над угольными пластами сформировались самые плодородные в Сибири черноземы, которые приносятся в жертву экономическим достижениям. Так исчезли степи Кузнецкой котловины. Ныне от них остались небольшие участки в Беловском районе - возле села Беково и на Караканском хребте, да и те находятся бок о бок с угольными карьерами и отвалами. Без защиты им осталось существовать недолго.
Основную массу угля поднимают из недр центральной части Кузбасса, где проживает большая часть населения области. Здесь на поверхности и сейчас-то живого места нет. В Прокопьевске и Киселевске доля нарушенных, т. е. поврежденных земель, достигает 20%. Есть люди, которые ненавидят свои родные шахтерские города за грязь и пыль, которая постоянно лежит на улицах, вместе с ветром лезет в квартиры, не дает увидеть белого снега. И где они будут жить потом?
А угольщики идут дальше и начинают осваивать новые территории - теперь уже и на правом берегу Томи, в предгорьях Кузнецкого Алатау. "Сейчас в восточном Кузбассе уже нарушено 8 тыс. га земли, - рассказывает Юрий МАНАКОВ, кандидат биологических наук, заведующий лабораторией рекультивации Кузбасского ботанического сада. - А половина предприятий еще даже не начинала там работать".
Будем жить в пустыне
Как объяснил Юрий Манаков, общий ущерб лесным угодьям от угольных предприятий оценивается в 44,7 тыс. га. При этом не учитываются лесные площади, которые находятся в окрестности угольных предприятий, а ведь и эти леса пропадают из-за нехватки воды. Восстановление лесных экосистем - процесс очень долгий. На самых старых отвалах, возрастом 35-40 лет, сейчас восстановилась лишь половина видов растений, росших там до вмешательства человека. Сама экосистема сможет восстановиться полностью лишь через 250-300 лет. А почва станет похожей на прежнюю лишь через несколько тысячелетий. Но, как бы люди ни уродовали планету, природа все равно сопротивляется. Вот близ Новокузнецка в Листвягах уголь залегал пластами в виде линз. Ценное топливо горняки вынули, а ямы в земле оставили. Теперь это огромные ямы с водой. Но от края карьера до поверхности воды в такой яме расстояние 20-30 м вниз по отвесной стене. Были бы нормальные берега, здесь можно было бы и купаться, и загорать, и кататься на водных мотоциклах, и дайвингом заниматься. Вода в этих ямах ничуть не хуже, чем в обычных реках, чаще - намного чище. Только кто бы сначала занялся берегами. На отвалах можно устраивать смотровые площадки, организовывать охотзаказники. Например, создание рекреационных зон на территории бывших разрезов - это одно из перспективнейших направлений рекультивации земель, которое могло бы приносить прибыль. Ученые готовы работать, уже сейчас разработана принципиальная схема финансирования работ по рекультивации через некоммерческий фонд. Но договориться угольщики и ученые никак не могут. "Рекультивация все еще превосходно делается на бумагах и в конференц-залах, а давно пора уже выводить бульдозеры и возвращать долги людям и природе", - говорит Юрий Манаков.
Землетрясения станут обычным делом
"На угольную отрасль готовы повесить все грехи, - говорит Евгений СЧАСТЛИВЦЕВ, заместитель директора по научной работе института угля и углехимии Кемеровского научного центра СО РАН. - На самом деле все не так страшно, по крайней мере - с повышением сейсмической опасности. Теоретически, если землетрясение произойдет, то вблизи затопленной шахты или разреза его сила может вырасти на 0,5-1 балл за счет гидроудара. Но чаще землетрясения происходить не станут".
По словам Евгения Счастливцева, следует обратить внимание на другую опасность. Над затопленными шахтами все чаще образуются провалы. Под землю может уйти часть сенокоса или пшеничного поля, а то и трактор, если окажется над шахтой не вовремя. Во внезапно образовавшуюся трещину может провалиться дом. "Разрывы сплошности" в глубину могут достигать от двух до десятков метров. Смотря какой наклон был у шахты и какая глубина.
В Кузбассе в 90-е годы прошлого века очень быстро были закрыты 40 шахт. Их просто затопили грунтовыми водами. И сегодня в опасности оказались дома в Прокопьевске, Киселевске, Новокузнецке, Кемерове. Обрушения начинаются через 30-40 лет после затопления шахты. Так, например, произошло на Мазуровской прирезке в Кемерове. Земля проваливалась в Осинниках. Из-за затопления шахты разламываются дома в Беково. В Новокузнецке близ затопленной шахты люди живут теперь в болоте, т. к. грунтовые воды вышли на поверхность. "За затопленными шахтами нужно следить, - объясняет Евгений Счастливцев. - Нужно вовремя засыпать провалы. У нас такая работа не проводится. Поэтому затопленные шахты и представляют опасность".
Исчезнут реки
За время эксплуатации кузбасских недр в области уже исчезло около 200 речек. Конечно, это не основные водоносные артерии, но все же предположение о том, что вода может уйти, небезосновательно. В год гидрологическая сеть Кемеровской области сокращается на 15 км. Частично эти потери восполняются осадками.
Кроме того, в результате добычи угля множество рек оказываются загрязненными. "В воде возле шахты или разреза можно найти практически все элементы таблицы Менделеева, - рассказывает Евгений Счастливцев. - Ведь очистные сооружения из-за гонки за очередным миллионом тонн не справляются с переработкой стоков. Что уж говорить о воде, которая находится внутри затопленных шахт и разрезов". В районах угледобычи уже не осталось ни одной реки, с нормальным водным режимом, биологическим и химическим составом. Аба, Бачат, Ускат, Иня - все они и другие реки несут воду с превышением предельной концентрации вредных веществ в несколько раз. Воду из рек зачастую даже для производственных нужд нельзя использовать, сначала нужно очистить".
Самой чистой и полноводной все еще остается Томь. Но надолго ли? Лет через 20 мы узнаем, как на Томь повлияет разработка Ерунаковского месторождения в Восточном Кузбассе. Там угольщики планируют добывать 15 млн тонн угля в год.
Невидимая угроза
Кроме вреда природе разрезы и шахты способны наносить вред и самому человеку. С отвалов на плодородные поля, в реки и озера вместе с дождевой водой стекает все, что вынуто из земли, а это чуждые поверхности вещества.
Но, как говорят ученые, выход совсем не в отказе от добычи полезных ископаемых. Он не так радикален. Просто надо все делать по правилам. И эти правила есть, есть технологии, которые помогут привести землю в порядок после окончания добычи. Есть технологии, которые саму добычу угля способны сделать практически безвредной. Может быть, со временем положение изменится, и технологии с бумаги перекочуют на промышленные площадки. Ведь и стоит-то работать правильно не так уж дорого.
Опять роют? Как угольные разрезы окружают сельское поселение 
Кому дерева зашумят? 
В Кузбассе появится особо охраняемая природная территория 
Экологи нашли четыре незаконные свалки в Новокузнецком районе 
Мусорный ветер