За грибами пойдет - скульптуру найдет

Статья по теме

В кузбасской шахте Лидия Орлова берегла от метана горняков

Анжерский горняк Геннадий Масалкин, чудом выживший после завала в шахте, фрагмент той страшной трагедии воссоздал в небольшом деревянном панно, которое в творческих муках долго и кропотливо выпиливал, строгал, вырезал и шлифовал на балконе своей небольшой квартиры.

Шахтерский характер такой

Геннадий - потомственный шахтер, его предки, также как и он, били рекорды по добыче угля на анжерских шахтах. И другой работы, как и многие настоящие мужчины в этом некогда славном шахтерском городе, он для себя не искал. Только для Геннадия карьера забойщика на шахте "Анжерская" закончилась быстро и трагически. В 1981 году, когда ему исполнилось всего 23 года, попал под мощный завал обрушившейся кровли. Товарищи из бригады все-таки его откопали и подняли на поверхность. С тех пор началась настоящая борьба за жизнь. Долгие месяцы лежал молодой горняк недвижимым в больничных палатах, пока лечил искалеченный позвоночник. Шансов встать на ноги было немного. Но вопреки многим скептикам инвалид не только начал ходить, но и опять вернулся на родную шахту. Правда, ему не под силу стало вручную рубить и кидать лопатой уголь, поэтому пригодились бывшему забойщику навыки слесаря. Сила духа и шахтерский характер не позволяли смириться с инвалидностью и расстаться с любимым делом. Геннадий скромничает, не желая вспоминать, как ему было непросто в те дни жить и работать, доказывая, что он не беспомощный больной.

Коряги сами в руки просятся

Сегодня, спустя тридцать лет с того дня, как искалеченного Геннадия откопали из завала, он уже давно на пенсии. Да и знаменитых шахт в городе не осталось. Но воспоминания тех прошлых трагических дней его никогда не отпускают. Он приносит панно с вырезанными из дерева фигурками горняков, которые устанавливают в забое крепи и показывает мне наглядно, как оказался тогда под завалом.

- Ставили в шахте крепи, одну не успели установить, вот в этом месте на меня и рухнула горная порода...

Геннадий рассказывает, что вскоре после той аварии у него появилось хобби, о котором он раньше и не думал. Словно другими глазами начал смотреть на природу, находя под ногами почти в любом корешке, веточке или в капе на старом дереве произведения искусства. С тех пор любой визит в лес за грибами дарит ему новые лесные произведения искусства.

- Вначале увидел маски, африканские, языческие. Они тогда были в моде и дорого стоили. Подумал, что сам смогу вырезать не хуже. Тем более, что дров в Анжерке хватало: и осиновые, и березовые. Попробовал сделать, получилось не хуже, чем в магазинах. Из древесных отходов вырезал несколько икон, показал священнику, получил некоторые советы. Когда немного набрался сил, начал ходить в лес по грибы. Я ведь молодой был и никогда в те годы не думал, что начну заниматься корнепластикой, собирать старые пни и капы. Но началась какая-то мистика. Брожу по лесу, ищу грибы, но чувствую, что на меня словно кто-то смотрит в упор. Подниму глаза - на дереве кап в образе вороны за мной подглядывает. Ничего там не нужно доделывать: здесь и клюв, и хитрые глаза. Срезаю его и несу домой. Также и с корнями, пнями: прямо под кустами находятся готовые композиции на мотивы сказок, легендарных историй про пиратов, рыцарей, былинных богатырей. Сами мне в руки просятся, - рассказывает Геннадий Масалкин.

Спасло хобби

По словам мастера-самоучки, именно это хобби стало для него целительнее любых докторов и лекарств. Геннадий убежден, что увлечение помогло справиться с депрессией, встать на ноги, поверить в собственные силы.

- Вряд ли я тогда выжил бы, если бы не эти лесные скульптуры, - говорит бывший шахтер. - Пока работал под землей, некогда было на земле оглянуться, удивиться по какой красоте мы топчемся. А теперь хочется этой красотой наслаждаться и других удивлять!

Геннадий не ведет счет своим творениям. Однажды, насчитав больше двухсот работ, которые в его небольшой квартире везде (на потолке, стенах, на шкафах, полках), он решил не тратить больше на инвентаризацию свое драгоценное время. Продолжает творить дальше, подпитывая себя энергией от постоянного общения с корешками. Говорит, что если хотя бы неделю не поработает, то чувствует, как нездоровится, настроение портится, всё из рук валится. За тридцать лет ни одну из своих работ мастер никому не подарил и не продал. Хотя предлагали хорошие деньги. По его мнению, каждая из них только ему одному дорогая, потому что он вкладывал в неё душу. А если расстанется, то самому потом станет худо.

Работая над очередной скульптурой из любимого капа или старого пня, Геннадий часто с сожалением думает о том, что в Анжерке нет творческого объединения таких же, как он мастеров, каждый из них варится в собственном соку. А так, могли бы друг у друга подучиться, поделиться какими-то секретами. Он пытался в школе научить детей своему ремеслу, видел, насколько это занятие было интересно ребятишкам, но поддержки и понимания у взрослых руководителей не нашел, поэтому остался без учеников. Работает в одиночестве дома. В родном городе и в Кузбассе его работы многократно выставлялись, были отмечены на различных выставках. В ближайших мечтах мастера - вырезать из дерева большую картину на шахтерскую тему. Показать в ней нынешнему поколению, которое уже и понятия не имеет про шахтерские подвиги, как раньше непросто работали анжерские горняки.

Бери, удивляйся и твори!

Геннадий Масалкин считает, что самое лучшее время для собирания удивительных лесных произведений искусства в кузбасских лесах - осень. Зимой их не найти под снегом, весной - клещи заедят, летом - трава густая. А вот осенью природа словно распахивает перед каждым неравнодушным ценителем своей красоты все богатства. Бери, удивляйся и твори!

Смотрите также:

• В шахте Лидия Орлова оберегала от метана горняков →
• В окружении тайги. Для кого деревня – спасение? →
• Чудом выжил, чудом живет! →