Примерное время чтения: 7 минут
1340

Медицинские «мерседесы». Хирург - о кузбасской медицине, ценах и донорстве

Аргументы и факты в Кузбассе №8 20/02/2014

​Впервые в Кемеровской области бригада врачей Городской больницы № 3 им. М. А. Подгорбунского успешно пересадила пациентке печень. Это открыло новые возможности для кузбасских медиков и подарило десяткам больных людей надежду на выздоровление. Как долго наши врачи шли к прорыву, сколько стоит подобная операция и могут ли жители региона доверять свои жизни кузбасским медикам? Об этом мы спросили главного врача больницы, хирурга Олега КРАСНОВА.

ДОСЬЕ >>
Олег КРАСНОВ – стать врачом и спасать жизни людей хотел с 13 лет. После окончания школы приехал из Прокопьевска в Кемерово и поступил в мединститут. Будучи студентом 3 курса начал ходить в кружок с углублённым изучением хирургии. Сейчас – профессор кафедры госпитальной хирургии КемГМА, доктор медицинских наук, с 2007 года – главный врач Городской клинической больницы № 3 им. М. А. Подгорбунского. За успешно проведённую операцию по пересадке печени Олегу Аркадьевичу присвоено звание «лауреат премии губернатора Кемеровской области «Прорыв в будущее».

Нет первых и последних

– Олег Аркадьевич, официально вы готовились к операции пять лет. А раньше почему она была невозможной? Не было денег, оборудования, специалистов или не было такой необходимости?

– К тому, чтобы проводить в Кузбассе эти операции, мы шли с 1967 года, когда выдающийся военно-полевой хирург Аркадий Ильич КРАКОВСКИЙ создал в Кемерове гепатологический центр. Да, у нас не было ни денег, ни оборудования, но было большое желание. 40 лет мы нарабатывали практические и теоретические навыки. Первым к разговору о трансплантации печени в Кузбассе вернулся Алексей ШАБУНИН – сейчас он работает в Москве в Боткинской больнице. Пять лет назад мы сообщили губернатору области Аману ТУЛЕЕВУ, что готовы проводить сложные операции и попросили помощи. Он согласился: «Да, это нам необходимо». И вот тогда мы уже начали конкретно решать вопросы по оборудованию, помещениям, где, как и кого учить. В итоге мы получили лицензию – это и стало подтверждением, что мы на 100% готовы.

– Вы спасли жизнь простой учительнице из Гурьевска. Она стояла первой в списке? Ведь в «листе ожидания» числятся ещё 20 кузбассовцев. Как быстро они дождутся своей очереди?

– В «листе ожидания» нет ни первых, ни последних. Есть люди, которым нужна операция по пересадке печени. Самая главная проблема трансплантологии в мире, России и в Кузбассе в том числе – выявление и подготовка подходящего донора. В фильмах показывают, что «чёрные трансплантологи» поймали случайного прохожего, закрыли в подвале, забрали какие-то органы и продали их. Люди смотрят и искренне верят в это. Но это невозможно! Донорские органы подходят далеко не всем и не всегда. Врачи с этим ничего сделать не могут. К примеру, та печень, которую мы пересадили гурьевской учительнице, по результатам длительных и сложных исследований подходила только ей и ещё одному человеку из всей очереди. Как быстро будет уменьшаться «лист ожидания» – рецепта никто не даст, но хочется призвать коллег, чтобы они понимали важность работы врачей-трансплантологов и помогали нам. У областной больницы есть разрешение на пересадку почек, у нас – на печень, у кардиоцентра – на сердце. Потенциального донора могут с лёгкостью выявить реаниматологи в любой больнице. И вот когда мне будут звонить коллеги из Междуреченска, Тяжина, Таштагола: «Высылайте вертолёт, всё проверено, есть органы, которые могут спасти больных», тогда очередь будет сокращаться, причём не только для тех, кто ждёт пересадки печени, но и среди тех, кому нужны сердце и почки.

– На покупку оборудования для печёночного центра, подготовку оперблока и обучение врачей были потрачены большие деньги – около 30 млн рублей. А самой женщине, которой пересадили печень, и другим пациентам сколько это могло бы стоить?

– Трансплантация органов или любая другая срочная хирургическая операция в России для больных абсолютно бесплатна и за деньги никогда не делается. Мы, врачи, работаем за оклад, получаем свою стандартную зарплату. На одну сложную операцию нам нужны лекарства, материалы, инструменты – это около 1-1,5 млн рублей. Оплата идёт через страховые компании и фонд обязательного медицинского страхования. Мы этих денег не видим, но регулярно отчитываемся за каждую копейку.

Равнение на Европу?

– В Интернете и по телевидению постоянно показывают ролики о людях, которым нужны деньги на операцию за границей, в магазинах стоят специальные ящики для сбора денег, в газетах пишут статьи с призывами помочь. Вот, к примеру, по Первому каналу показали сюжет про Жанну Фриске. Миллионы россиян, в том числе и кузбассовцы, перечислили деньги. Куда же идут эти средства?

– Вот вам пример для сравнения: в американской клинике срочная операция по удалению аппендицита обходится пациенту в 55 тыс. долларов. В стоимость операции включают абсолютно всё – от работы санитарки до затрат на электроэнергию, которую потребляют медицинские приборы. Российский ценник должен отличаться от американского? По идее – нет, но у нас в больнице такая операция стоит 17920 рублей. В расчёт берутся только расходы на лекарства, амортизация оборудования, инструменты и материалы. За границей привыкли платить из собственных карманов либо за полноценную страховку или платную услугу, потому-то россияне и собирают деньги всем миром, ведь у многодетных семей, учителей, пенсионеров нет таких астрономических сумм.

– Миллионов у наших людей нет, но они упорно уезжают на операции и лечение в Германию или в Израиль. Почему?

– В 80-е гг. кузбасские врачи были на одном уровне с Европой, но у нас в стране было несколько провальных десятилетий перестроек, реформ и т. д., которые откинули нас назад. Пока наши коллеги за рубежом осваивали новые технологии и создавали новые лекарства, мы топтались на месте. И только в 2000-х мы смогли активно учиться и обмениваться опытом. Дело здесь отчасти в том, что изменилась система финансирования. Сейчас деньги, которые идут на медицину, – это отчисления трудоспособных граждан в фонд ОМС. Но того, что мы можем позволить на налоги, мало! Мы все должны понимать: хочешь получить российский «жигулёнок» – довольствуйся полисом ОМС, а если желаешь иметь хороший медицинский «мерседес», поможет полис дополнительного медицинского страхования. Это как ОСАГО и КАСКО у автомобилистов. Одно – обязательно, второе – по желанию, но помогает в чрезвычайных ситуациях. Если каждый задумается о приобретении ДМС, тогда вопрос о заграничных поездках по врачам снимется и принесёт дополнительные доходы в местную казну. У нас оборудование абсолютно такое же, и врачи то же самое делают в операционных – сам лично наблюдал за их работой и в Германии, и в Израиле. У нас специалисты ничуть не хуже.

– Но вот тайгинские врачи пару лет назад забыли в теле своей пациентки бинт. Теперь женщина стала инвалидом. Здесь какую роль сыграла нехватка финансов?

– Нечасто, но такие вещи всё же бывают. Здесь виноват только человек. Врач должен оперировать с бригадой из трёх человек, но, к сожалению, есть дефицит медицинских кадров. В кузбасских больницах не хватает людей. У нас в центре на тысячу коек 460 медсестёр. В израильской клинике «Шиба» на 2 тыс. коек – 3,5 тыс. медсестёр. А в Тяжине? В Тисуле? В Тайге? В лучшем случае на 60 человек – одна медсестра! Нужно менять отношение к профессии. Привлекать молодых специалистов, повышать квалификацию опытных медиков, чтобы быть врачом или медсестрой в Кузбассе было престижно. Тогда и ошибок не будет, и за границу пациенты перестанут уезжать.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых


Самое интересное в регионах