Пожар, провал или потоп не редкость на месте закрытых шахт. И с годами ситуация только усугубляется. Рекордсмен по закрытым из-за нерентабельности шахтам в Кузбассе — Прокопьевск: с 1990-х перестали работать 17 предприятий, последней была в 2019 г. шахта им. Дзержинского. kuzbass.aif.ru рассказывает, как такие предприятия умудряются расходовать бюджетные средства.
Огонь, вода и «гетто»
Последствия горожане ощущают по сей день. Периодически вспыхивают подземные пожары, они представляют серьёзную угрозу здоровью людей. Работа по тушению ложится на плечи местных властей или угольщиков, которым в обременение вместе с лицензией достаются ликвидированные предприятия.
Так, Сибирская углепромышленная компания уже три года тушит эндогенный пожар на «Коксовой-2», 240 млн руб. потратила. Ситуация усугубляется тем, что в нескольких метрах проходит оживлённая дорога, по которой ездят автобусы и трамваи.
Вторая проблема — вода, она постоянно прибывает в заброшенные выработки, и её надо откачивать. По словам главы Прокопьевска Максима Шкарабейникова, до 2005 г. работы по обслуживанию горных комплексов шахт финансировались из федерального бюджета. Сейчас ежемесячно на откачку воды только из двух шахт тратится 1,5 млн руб. из городской казны. Если этого не делать, то вода хлынет в подвалы жилых домов, в питьевые водозаборы.
Не всё признали
Людей постепенно переселяют с территорий, которые подвержены горениям и подтоплению: по 600 семей ежегодно за счёт федерального бюджета и угольщиков. Но остаются те, кто не попал в федеральную программу, потому что купил жильё на «подработке» уже после составления списков нуждающихся; таких 312 семей.
А ещё больше 3 000 семей продолжают жить на горных отводах, не признанных подработанными. Вокруг пустыри и заброшки, а в центре остаётся район из нескольких десятков домов — «гетто» по-прокопьевски.
Конца не видно
«Появляются новые брошенные объекты, которые раньше мы не замечали», — рассказывает Шкарабейников. Например, на территории шахты. им. Калинина образовались провальные воронки. На Усятском карьероуправлении недавно обнаружили неликвидированные промышленные постройки, на приведение этой площадки в безопасное состояние потратили 10 млн руб. в 2024 г.
«Зачастую места образования и форма провалов представляют чрезвычайную опасность для населения. Мероприятия по ликвидации провала снижают угрозу, но не снимают проблему полностью», — говорит руководитель кузбасского филиала ФГБУ «ГУРШ» Сергей Игнатов. В основном провалы случаются на выработках, ликвидированных 25-40 лет назад.
«Учитывая, что последние выработки были ликвидированы всего 15-20 лет назад, процессы провалообразования будут продолжаться», — считает эксперт. В качестве примера он приводит г. Инту: в 2020 г. там совсем не было провалов, потом стало три в год, затем семь, а в 2023 г. уже 27.
Однозначного ответа на вопрос, когда завершатся эти негативные процессы, не могут дать и учёные.
«По времени мы уже выходим за рамки действующего нормативного документа — правил охраны поверхности. Сколько времени прошло, и согласно правилам охраны должно было закончиться давным-давно. Мало того, что не закончилось, — продолжается», — рассуждает Евгений Разумов, директор сибирского филиала АО «ВНИМИ», специалисты которого много лет изучают закрытые шахты в Кузбассе. Он считает, что надо продолжать наблюдать, выявлять зависимость, чтобы в конце концов понять процесс, как ведут себя закрытые шахты и какие меры действительно эффективны.
«Практика многолетних наблюдений показывает, что негативные процессы не заканчиваются со сроком действия лицензии или с подписанием акта ликвидации. В связи с чем возникает вопрос, который не имеет однозначного ответа: кто будет продолжать после ухода недропользователя наблюдение до завершения всех негативных последствий ликвидации угледобывающего предприятия?» — говорит Игнатов.
Мэр Шкарабейников добавляет, что нужна программа финансирования мероприятий — и по мониторингу, и по содержанию водоотливных комплексов, и по ликвидации очагов нагрева.
После гибели кузбассовца на угольном предприятии остановили опасный объект 
Кузбасско-донбасский комбайн. 
Кузнец-скульптор. 
За последние два года в Кузбассе отобрали четыре лицензии на добычу 
Разрез по соседству.