Летом 2022 года после шести дней спасательной операции в кузбасском Междуреченске нашли живым машиниста буровой установки Леонида Моисеева. В шахте «Распадская-Коксовая» произошло обрушение породы, 188 горняков сразу вывели, двое пропали. Одного, 27-летнего Андрея Романина, нашли погибшим, а его напарника Леонида не думали обнаружить живым. Но произошло чудо. Ко Дню шахтёра «АиФ в Кузбассе» рассказывает, как горняк вспоминает своё спасение и как чувствует себя после двух лет восстановления.
Журналисты «Спектра» сняли интервью с легендарным в Кузбассе, не побоимся этого слова, человеком, который почти неделю пролежал под завалами в шахте и выжил, побив все местные рекорды. Представим, что испытал тогда горняк и благодаря чему выжил, из первых видеоуст.
«Всё сжалось в одну точку»
После окончания смены Леонид шёл к месту посадки пассажиров, чтобы выезжать на-гора (на поверхность — Ред.). Из шахты есть два варианта выйти: на канатно-кресельной дороге и дизель-поезде. Шахтёр торопился на канатку, а его коллега Андрей остался ждать пассажиров. И в этот момент в выработке произошёл горный удар — резкое смещение пород.
«Стены помещения и пол подлетели и схлопнулись. Всё сжалось в одну точку. Я успел закрыть лицо, когда в меня полетели камни. Если бы не очки, может, остался бы без глаз. Это последнее, что я помню. Потом открываю глаза, лежу, дышать трудно, каску снесло, вижу где-то свет», — вспоминает Леонид.
Когда он нашёл каску и оценил обстановку, понял, что проветривания нет, выработка захлопнулась. Это значит, что будет копиться метан. Газоанализатор показывал 2% метана (наиболее взрывоопасными считаются показатели от 9,5 до 16%). Нарушив правило безопасности, Леонид не стал надевать самоспасатель сразу, а лишь когда стало 7% газа (самоспасатель даёт около 260 минут «дыхания» в состоянии покоя). В нём горняк проспал три часа и проснулся от жжения лёгких — кислород кончался. Но что такое? Появилась тяга, в выработку стал поступать воздух! Значит, можно дышать самому.
4 карамельки и 300 мл воды
«Мне позвонили с работы и сказали, что на шахте произошло землетрясение: “Ваш муж остался там. Идут поисково-спасательные работы”. Конечно, это нервное потрясение, причём потрясение в таком плане, что дрожит голос, подкашиваются ноги, начинает трясти. У меня сразу появились в доме люди, которые со мной жили 7 дней. Друзья, подруги, коллеги по работе, родственники. Всё ждала и ждала. Смотрела на эти горы, где находится шахта, и очень надеялась, что если он не раздавлен, то сделает всё, чтобы себя спасти», — вспоминает тот момент супруга Леонида.
Первые сутки шахтёр занимался «благоустройством». Написал прощальное письмо жене и засунул его в обложку пропуска, расчистил вокруг себя территорию. Во время периодических отключек Моисеев понял, что на груди у него лежит не просто сапог, а его нога в сапоге. Когда выпрямлял её, от шоке не чувствовал боли, а вот позже, когда накладывал шину из того, что было рядом, кричал от боли и снова отключался. Запомнил расположение вещей вокруг, чтобы найти нужное на ощупь — фонарь ведь долго не продержится, каких-то 12 часов (а позади 8 часов отработанной смены). Пытался делать фосфорные насечки, чтобы ориентироваться во времени, но на вторые сутки потерялся. А потом погасла лампа, и оставшиеся дни Леонид провёл в полной темноте.
«Есть же такое понятие — “без паники”. Главное, чтобы этот бес в тебя не вселился. Начнешь паниковать — всё, ты не сможешь здраво рассуждать, делать выводы, применить свой опыт. Поэтому как-то было без эмоций. Ну погас свет, и что? Я просто верил, что меня найдут. Первая мысль, конечно, была о масштабе аварии. Может быть, там сотня, несколько десятков жертв? Тогда меня и нескоро найдут. То есть я готовился к долгой осаде», — называет шахтёр то, что помогло ему выжить.
Помогли выжить не только установки и оптимизм, но и опыт. С собой у Моисеева было около 300 мл воды во фляжке и 4 карамельки. Когда-то молодой шахтёр выливал воду после смены, ещё не выйдя на-гора, и не брал вместе с «тормозком» (шахтёрский паёк — Ред.) конфеты. Старые угольщики подсказали: воду нельзя выливать, пока не вышел на поверхность, а одна конфета даёт энергии на три часа. Леонид запомнил. Вот и растягивал свои скромные запасы.
«Откроешь фляжку и язык чуть-чуть намочишь. Пить ужасно постоянно хотелось. Так хотелось домашнего кваса и почему-то пепси-колы», — признавался журналистам кузбассовец.
Бог есть?
С 3-го по 6-ой день Леонид стучал в барабан недалеко стоящего разбитого сейфа, чтобы его услышали, и громко пел песни: Виктора Цоя, Константина Кинчева, ДДТ. Разговаривал с Богом и объяснял, почему ему сейчас никак нельзя умирать: как супруга одна справится с домом? Как смерть сына переживёт 70-летняя мама? Шахтёр уверен: его слышали.
«Ни с чем не спутаешь звук работающего отбойного молотка. Но раз работает молоток, следовательно, пробивают камни. И тогда я начал стучать. Я так понял, они (спасатели — Ред.) меня живого не искали. Как мне потом сказали, рекорд выживания в угольной газовой шахте был трое суток. То есть я, получается, ещё этот рекорд побил. Я услышал, что они там, лежал и видел их свет», — вспоминает Моисеев историю своего спасения.
Увидели его не сразу. Но докричался до спасателей, которым пришлось по-пластунски пробираться к горняку (лаз был очень узкий, сантиметров 50) и выносить его на носилках. Ещё бы сутки — и выработка окончательно бы схлопнулась.
Врачи были в шоке от того, что человек, пролежав почти неделю на земле, не посадил себе почки и обошёлся без воспаления лёгких. С ногой была беда, её даже хотели ампутировать из-за некроза тканей, но медики отстояли: за первый месяц провели 6 операций (соединили бедро пластиной, вырезали часть сгнившего сустава), постоянно промывали и капали уникального пациента. Даже губернатор региона, тогда Сергей Цивилев, приходил навестить горняка.
Железный человек
На шахту Леонид не вернётся. И нет, не из-за страха. Сразу после трагедии ему предлагали спокойную работу в учебном пункте, но здоровье больше не позволит шахтёру полноценно работать: из 12 месяцев только половина уйдёт на обследования в больницах и санатории (нога пока не даёт мужчине ходить без палочки и быстро передвигаться). Горняк уверяет: ему есть чем заняться — помогать с домом, побыть с семьёй.
«Пока я на работе, муж печку затопит, дров нарубит, угля наберет или что-то. А тут всё приходилось делать самой. Я научилась даже чистить трубу на бане. Если бы его не нашли, моя жизнь изменилась бы очень сильно», — говорит супруга Леонида.
Он ей очень благодарен за терпение и железную выдержку, потому что первое время после больницы и завала нервы у мужа сдавали, особенно когда что-то не получалось. Горняк называет жену не просто любимой, но и железным человеком.
«Зимой я выхожу, беру лопату и начинаю сам чистить снег. Хоть и с палочкой, но как-то уже сам чищу, пыхчу и чищу. А в этом году дровами сам занимался, газон покосил. Понял, что ремонт в квартире — это не главное в жизни, как теперь выяснилось», — заключает Леонид Моисеев.
