Заместитель директора по научной работе Новокузнецкого краеведческого музея Пётр Лизогуб считает, что от военного Кузбасса 40-х годов уже мало что сохранилось, однако сходство есть:– Во-первых, бытовые сходства наверняка остались в бараках, сохранившихся с прошлого века, и в элитном жилье того времени. Например, в Новокузнецке люди по-прежнему живут в домах по пр. Металлургов, 25 и Кирова, 7.
Во-вторых, известно, что Кемеровская область была выделена из состава Новосибирской в 1943 г. для более оперативного управления промышленным узлом. И хотя сейчас промышленность раздроблена и уже нет былых масштабов производства, однако административные структуры, сосредоточенные в областном центре и регулирующие её работу, по-прежнему актуальны.
Т. к. наша область зародилась во время самого острого противостояния с Западом, можно было бы провести милитаристские параллели и сейчас. В связи с событиями на Украине всё чаще возникает образ врага, угрожающего России. Однако Лизогуб оспаривает мнение о том, что нынешнее «военное положение» в настроениях народа можно сравнивать с периодом Великой Отечественной войны:
«Если говорить о настроениях в обществе, то 2015 г. и 1943 г., на мой взгляд, несопоставимы. Тогда всё-таки народ был охвачен одной идеей – победить фашистов. Сейчас тоже витает идея о некоем внешнем враге, но нет реальной угрозы, как тогда, нет ежедневных «похоронок», приходящих с фронта. Поэтому эта историческая параллель мне кажется притянутой за уши. В целом общих точек между современностью и годом образования области не так много осталось – больше различий».
Как в 1943‑м: уголь и беженцы
Полистав учебник истории Кузбасса, можно отыскать ещё несколько параллелей. «Не справлялся с отгрузкой угля железнодорожный транспорт, в результате на поверхности шахт скопился двухмесячный запас добытого топлива», – сразу и не поймёшь, к каким годам относится эта цитата. На самом деле это конец 1941‑го. Но наверняка многие читатели помнят, как в 2013 г. на угольных складах лежало 16 млн тонн «чёрного золота» – тройной норматив (к середине 2014 г. он сократился до 10,8 млн тонн). Первые военные годы существования области – это, казалось, бесконечный поток людей, эвакуированных из районов, охваченных войной.
Они, побросав свои дома, бежали в глубокий тыл, в Кузбасс. «Многие учреждения культуры пришлось занять под жильё для эвакуированных либо для производственных нужд», – читаем мы в хронике тех лет. А разве в минувшем году мы не наблюдали то же самое? Разве не бежали сюда жители Украины, спасаясь от пуль и взрывов? По данным УФМС по Кемеровской области, на миграционный учёт в 2014 г. встали почти 9 тыс. граждан Украины (в 2013 г. было 4,2 тыс.). В отличие от военных лет, их не селили в домах культуры – власти организовали временное жильё в санаториях и детских лагерях.
В годы войны кузбассовцы собирали тёплые вещи для армии, деньги на танки, бронепоезда, подводные лодки. А в 2014 г., по данным пресс-службы обладминистрации, Кузбасс стал первым регионом в России, где начали сбор денег в помощь жителям Севастополя. Собирали вещи, лекарства, продукты для братского народа. Выходит, что за 72 года кузбассовцы не растеряли исторической памяти, желания помогать тем, кто находится в беде, и понимания того, зачем это нужно делать.
Сегодняшний Кузбасс с Кузбассом 72-летней давности роднит и ещё кое-что, кроме его центрального места в угольной энергетике страны. Сегодня, как много десятилетий назад, мы ищем способы сделать нашу жизнь лучше здесь, в этих границах, не пеняя на более успешных соседей. Всех готовы принять, всем готовы помочь. Мы остаёмся надёжным тылом, какие беды ни сыпались бы на наши головы.