С начала 2018 г., по данным областного клинического онкологического диспансера, на ранних стадиях врачи выявили рак у 3300 кузбассовцев. За это же время прооперировали 2877 больных. Статистика пока не утешает: за 2017 г. смертность от рака выросла на 1,2%. О том, как ситуация меняется с годами и чего смогла достичь кузбасская наука в изучении рака, корреспонденту «АиФ в Кузбассе» рассказал доктор медицинских наук, профессор Андрей Глушков.
Показатель чистоты
Наталья Исаева, «АиФ в Кузбассе»: Андрей Николаевич, Кузбасс на протяжении многих лет занимает лидирующие позиции по уровню заболеваемости раком. Какая форма рака у нас самая распространённая? Какие изменения, по вашим наблюдениям, произошли за последнее время?
 |
|---|
| Андрей Глушков |
Андрей Глушков: с 1996 г. общая заболеваемость раком в Кузбассе выросла на 30%. Но при этом заболеваемость раком лёгкого и желудка снизилась на 25% и 40% соответственно. А заболеваемость раком молочной железы и кожи, наоборот, выросла на 37% и 40% соответственно. Так как онкология в большей степени биологический индикатор состояния окружающей среды, то мы можем сделать вывод, что воздух становится чище, вода лучше и питание качественнее. Но проблема в том, что показатели заболеваемости отстают от загрязнения окружающей среды лет на 10-15. Т. е. то, что мы имеем сегодня, – это ответ на загрязнения десятилетней давности. Если сейчас промышленность начнёт восстанавливаться и количество выбросов будет увеличиваться, то на нашем здоровье это скажется лет через 15 лет. По сути, сегодняшнее снижение заболеваемости раком лёгкого и желудка – это результат улучшения экологической обстановки в предыдущие годы. Эти знания важны для власти, чтобы принимать решения. Давно пора переходить на новые уровни в технологиях добычи и переработки угля и т. д.
Есть и другой аспект – бытовые факторы, которые с экологической обстановкой никак не связаны. Например, рак молочной железы.
– Какие профессии и территории находятся в зоне риска?
– Ситуация меняется постоянно, поэтому сказать, что какой-то город больше подвержен онкологическим заболеваниям, нельзя. А связь онкологии и какой-то профессии ещё не доказана.
Например, касательно угольной промышленности. Есть в мире отдельные научные работы, но большинство из них отрицают связь рака и труда в шахте. Но тем не менее учёные говорят, что нужно вопрос исследовать дальше, потому что считают, что связь всё-таки есть, просто у нас методики несовершенны. Ведь в угле есть канцерогены. Бензапирен, полициклические углеводороды, есть радон. Т. е. факторы налицо, но доказать, что у этого конкретного человека рак возник именно из-за работы, пока нельзя.
Конечно, в большей опасности находятся рабочие канцерогенных предприятий. Есть международный список веществ-канцерогенов. Но проблема в том, что злокачественные опухоли, как правило, возникают не во время работы на производстве, а после того, как человек уволился или ушёл на пенсию. В советское время было проще, потому что вся собственность была государственная, поэтому профилактику и лечение проводили за счёт государственного кармана. Сегодня, когда всё в частных руках, сложнее. Человек, может, и заработал рак из-за работы на своём предприятии, но доказать это не может, а значит, и компенсацию с предприятия тоже не сможет получить.
Один болеет, другой – нет
– У нас достаточно городов и районов, которые находятся в окружении разрезов. Например, в Киселёвске угольная яма в центре города. Как на генофонде жителей это может сказаться и вообще на здоровье?
– Генофонд меняется от поколения к поколению. Но сам факт того, что угольный разрез находится в центре города – это, конечно, плохо. Нарушаются подземные воды, нарушается состояние окружающей среды. Большая концентрация пыли, выхлопные газы – это всё обязательно скажется на здоровье и может спровоцировать рак. Конечно, не у всех. Но опасность есть.
– Что нового стало известно кузбасским учёным о раке? На какой стадии находится наша наука и в каком направлении идёт?
– Сегодня наша задача – выявить индивидуальный онкологический риск, ведь мы все живём в одинаковых условиях, но кто-то заболевает раком, а кто-то нет. Есть случаи, когда человек не курит, не пьёт, на вредном производстве не работает, а всё равно заболевает. Потому что у него особенная чувствительность даже к малым количествам канцерогенов. Важно понять, насколько каждый конкретный человек подвержен их воздействию. Поэтому сегодня мы занимаемся разработкой методов определения индивидуальной предрасположенности.
Канцерогенезом у здоровых никто, кроме нас, не занимается. Онкодиспансер разрабатывает и внедряет новые методы лечения, закупает диагностические аппараты. На вооружении врачей сегодня современные технологии, поэтому, например, мы на высоком уровне по ранней диагностике. Но к профилактике это не имеет отношения. Профилактика – это, например, предупреждение конкретного человека уже в подростковом возрасте, когда он готовится выбрать для себя профессию, что ему не нужно идти на вредное производство, потому что он очень чувствителен к канцерогенам.
Это сложно. В этом процессе задействована масса систем, потому что всё связано с основой жизни - делением клеток. А рак – это ненормальное деление клеток.
Нам удалось выявить неизвестные ранее механизмы. Мы доказали, что канцерогены, которые содержатся в нашем угле и образуются при его сжигании, влияют на гормональный баланс организма. Изменения провоцируют рак молочной железы и рак лёгкого. Всё зависит от того, как иммунная система человека реагирует на химический канцероген. Если правильно, то гормональный баланс поддерживается. Если неправильно – происходит поломка. Общее понимание механизма у нас уже есть. Сейчас наша практическая задача в том, чтобы довести методы до индивидуального уровня и сделать их надёжными.
Вакцина может навредить
– Андрей Николаевич, но ведь вы создавали вакцины для профилактики рака. Они уже опробованы? Почему это не может стать первым шагом для профилактики?
– Мы продолжаем работу в этом направлении. Вакцина – это не новинка. Её начали разрабатывать в Канаде ещё в 1937 г. Сложность в том, что иммунный ответ на канцерогены у одного человека работает против них, а у другого – за них. Поэтому, если применять вакцину, одного человека мы будем защищать, а у другого, наоборот, стимулировать возникновение рака. Почему это происходит – непонятно. Поиском ответа на этот вопрос мы и занимаемся. На западе до сих пор разрабатывают вакцину, а мы уже поняли, что такая вакцина может навредить, что для её применения нужно знать, как она сработает в дальнейшем. И поэтому мы начали разработку альтернативных препаратов для профилактики.
– Может ли рак передаваться по наследству? Если в семье несколько человек умерли от этой болезни, нужно ли принимать какие-то меры предосторожности? Проверяться каждый год, как на туберкулёз?
– Фактор наследственности в случае заболевания раком, конечно, есть. Семейный анамнез, например, большой для рака молочной железы и рака лёгкого. Кроме того, есть особые гены, мутация которых с большой вероятностью приводит к раку. Часто рак молочной железы вызывает мутация двух определённых генов. Если генетическое обследование показывает в них мутации, то на 50-90% онкологическое заболевание гарантировано. Генетическое обследование достаточно провести раз в жизни. Но ведь кроме генов есть и окружающая среда. Предсказать, как будет меняться она, мы не можем. Для этого и нужно определить индивидуальный риск. Если говорить о регулярных обследованиях, то они нужны и для профилактики, и для раннего выявления рака. Поэтому не нужно пренебрегать диспансеризацией.
«Это наша расплата». Как промышленность влияет на развитие рака 
Есть прогресс? Как спасти Кузбасс от рака? 
Кто лечит кузбассовцев? К врачу попасть сложно даже в XXI веке