Рак – вторая по количеству причина смертности в нашей области. И это однозначно связано с тем, что мы живём в промышленном регионе. Сможем ли мы когда-нибудь приспособиться к вредному воздействию наших заводов и городов, корреспонденту «АиФ в Кузбассе» рассказывает доктор биологических наук, генетик Владимир Дружинин.
Любая программа даёт сбой
Наталья Исаева, «АиФ в Кузбассе»: Владимир Геннадьевич, вы уже давно изучаете влияниепромышленности на нашу генетику. Что показывают исследования? Как-то отличается «генетический портрет», например, новокузнечанина и жителя Горной Шории?
 |
|---|
| Владимир Дружинин |
Владимир Дружинин: Генетический портрет всегда индивидуален, поскольку зависит даже от того, откуда сюда приехали ваши предки! Но однозначно можно сказать, что жизнь в промышленном регионе на наш организм влияет, и далеко не положительно. Только представьте: мы каждый день поднимаем из-под земли уголь, а всё ненужное оставляем в виде отвалов. А ведь в угле (впрочем, как и в руде и других полезных ископаемых) содержится много элементов, в том числе вредных. Например, тяжёлые металлы, которые могут быть сильно токсичными. Тот же уран. Мы стапливаем уголь и выбрасываем на улице золу, частицы которой потом витают в воздухе. Мы их вдыхаем. Точно такая же ситуация с выхлопными газами. Проблем много. Но мы с этим живём, чаще болеем.
Много времени мы посвятили изучению радона. Это невидимый радиоактивный газ, который не имеет запаха, - обычный продукт распада урана. Через микротрещины в земной коре радон просачивается наружу. В атмосфере он рассеивается, а в закрытом помещении накапливается. Если здание стоит на «нехорошем» месте или построили его из некачественного материала, человек будет регулярно получать внутреннее облучение организма, что напрямую повреждает клетки. Наши гены ломаются, мутируют. Накопление мутаций рано или поздно (а чаще – через десятилетия) приводит к развитию злокачественного процесса.
Исходной точкой наших исследований был Таштагол. Совершенно случайно мы нашли там интернат для детей, построенный на «нехорошем» месте.
Ещё одна проблема – это работа во вредных условиях. Взять шахтёров. В частицах угольной пыли скапливается тот же самый радон. Отсюда патологические изменения в лёгких, которые могут привести опять же к раку. Мы начали изучать мутации в клетках кузбассовцев, которые больны раком лёгких. В том числе шахтёров. Особенность исследования в том, что наряду с генетическим анализом мы будем изучать особенности состава микробиоты. Это все бактерии, грибы, простейшие, которые в нас живут. А их миллионы! В том числе и в лёгких. Наша задача – выяснить, как они влияют на развитие болезней, поражающих дыхательную систему человека.
– Это поможет изобрести лекарство от рака? Когда?
– Думаю, универсального лекарства от рака не будет никогда, потому что рак – это не одна болезнь, а большое количество разных заболеваний, которые объединяет одно: клетки. Раковые клетки делятся безостановочно, поэтому организм теряет над ними контроль. Грубо говоря, в определённый момент одна раковая клетка приобретает возможность выжить. В нашем организме есть механизм (биологи называют его апоптозом), который предполагает запрограммированную гибель лишних клеток. Но в любой программе может быть сбой.
Но это не значит, что лекарств от рака не будет. Их будет много, для каждого вида. По сути, рак лечат и сегодня. В том случае, если вовремя обнаружили болезнь. В будущем способы лечения будут становиться всё более эффективными. Но нужно понимать, что полностью вылечить рак невозможно, так же, как, например, шизофрению, гипертонию, язву желудка и т. д. Просто чем раньше мы найдём «вредные» клетки, тем больше у нас будет шансов увеличить длину периода, когда болезни не будет. Он может продлиться и до естественной смерти.
Сердце на замену
– А мы сможем мутировать таким образом, что станем неуязвимыми для промышленного влияния?
– Такого не будет никогда. Живые организмы устроены так, что реакция на окружающую среду будет в любом случае. Естественный отбор происходит всегда и везде. Он начинается на самых ранних этапах внутриутробного развития. Происходит колоссальное количество мутаций! Наши ДНК повреждаются много чем. Например, ультрафиолетовое излучение вызывает разрывы ДНК. Но природа лечит большинство разрывов специальными белками-ферментами. А иногда лечение происходит неправильно. Итог – мутации. Загрязнение природы, нарушение состояния окружающей среды, и, как следствие, мутации в нашем организме – это плата за нашу жизнедеятельность.
– Тогда как можно найти компромисс между промышленностью и нашим здоровьем? Можно ли создать человека, который будет неуязвим к мутагенным эффектам? Клонировать, например, но так, чтобы здоровье не зависело от экологии?
Что касается клонирования, то природа настолько умна, что сама постоянно клонирует. Кто такие клоны? Два или больше организма, которые имеют одинаковый генотип. Близнецы однояйцовые – это клоны. С точки зрения состава хромосом у них абсолютно одинаковый генотип. Они похожи, но они и разные, потому что природа мудрее. Она устроила таким образом, что наш геном реализуется не одномоментно, разные гены включаются в разное время. В зависимости от ситуации, внешней среды. Не нужно мучиться и клонировать целый организм (впрочем, во многих странах это и запрещено). На самом деле технологии постоянно совершенствуются, и в ближайшем будущем позволят клонировать отдельные органы и ткани, и мы сможем увеличить продолжительность жизни. И это будет даже не послезавтра, а уже завтра.
Есть прогресс? Как спасти Кузбасс от рака? 
Онколог рассказал о запретах, мошенниках и надежде в медицине 
Чем чище, тем лучше. Как защитить себя от рака? 
От Дарвина никуда не уйти