Почти железные люди. Боевой танкист рассказывает о войне

Ему 95 лет. А он всё такой же боевой танкист. Николай Иванович Нефёдов на войну попал в январе 1944 года, но за это время хлебнул вдвойне. Участвовал в кровопролитных сражениях под Молдовой, освобождал Вену и Прагу. А после войны более 50 лет отработал в угольной отрасли Новокузнецка. В преддверии Дня Победы ветеран поделился с корреспондентом «АиФ в Кузбассе» воспоминаниями.

Инна Сергеева, «АиФ в Кузбассе»: Николай Иванович, где встретили войну? Когда вас призвали на фронт?

Николай Нефёдов: Война началась, когда мне было 15 лет. Трудился в совхозе в Алтайском крае, откуда я родом: пахал, сеял, косил, убирал урожай. Работал наравне со взрослыми. Пришлось нелегко. Но на фронте было ещё сложнее, я это понимал. Когда исполнилось 17 лет, меня призвали в ряды Советской армии. А попал я в Курганский танковый учебный полк. Учился там до января 1944 года. Тут и увидел первый раз в своей жизни пленных немцев. Подумал: «Ну, куда вы, сволочи, лезете?! Ведь воздастся вам по заслугам!» После учёбы получили мы новые «тридцатьчетвёрки» (танк Т-34. – прим. ред.), разбили нас на экипажи и отправили на Второй украинский флот в 22-ю танковую бригаду в город Николаев.

Два ветерана-фронтовика получили высшую награду Новокузнецка Подробнее

Первый бой

- Помните свой первый бой? В каких сражениях принимали участие?

- Боевое крещение получил в Ясско-Кишинёвской операции. Свой первый бой не забуду никогда. Как только начали подъезжать к фронту, налетели немецкие самолёты, начали нас бомбить. Так что мы прямо с колёс в бой, времени на раздумья или страх не было. Бои шли ожесточённые, мы потеряли много людей и техники. Дальше была Венгрия. Мы её прошли всю вдоль и поперёк. Очутись я сейчас там, вспомнил бы каждый дом, каждый камешек. Затем освобождали Будапешт. Освобождение можно сравнить с защитой Сталинграда. Немцы стояли насмерть, но и у наших была задача - не отступать! Здесь воевали силы 2-го и 3-го Украинских фронтов. Только русских там погибло несколько тысяч человек! Никак не могу простить власовцев, которые приняли в этих кровопролитных войсках участие.

В том бою был подбит и наш танк. А ведь выйти из него непросто - ты не видишь, что происходит вокруг. Я тоже получил ранение. После выхода из госпиталя принимал участие в освобождении Австрии, где от захватчиков освободили Вену. В 1945 году пошли на Прагу. За два дня до Победы шли тяжёлые бои, мы потеряли пять танков. Победу встретили в 25 километрах от Праги. Весть была и радостной, и горькой одновременно. Мы победили, но потеряли наших товарищей.

Потом участвовал в Русско-японской войне. Победа была быстрой, но тяжело далась: шли через горы, жара, танк греется, воды нет. Что вынесли, страшно вспомнить. Но разгромили японцев быстро: столько техники согнали!

- Николай Иванович, какие дни на фронте были для вас самыми страшными?

- Это Ясско-Кишинёвская операция. В ней принимало участие несколько тысяч солдат и сотни единиц техники. На поле сражения лежали кучи трупов. Проехать не могли. А в Будапеште, вспоминаю, ехали через переправу, которую только-только построили. На нас налетели немецкие самолёты, стали бомбить, то там взорвётся, то здесь. Думаешь, что так и полетишь вместе с танком в воду. Было тревожно, потому что понимал, что могло случиться. В боях не так страшно - когда идёт бой, не видишь, откуда прилетит, а потому не задумываешься. Вспоминаю бой у озера Балатон на западе Венгрии. Сотни машин, тысячи людей. Мессершмиты летели и летели, бомбёжка не прекращалась. Я думал всё - не выживем. Нам была дана команда: «Не отступать!» Пришлось воевать с власовцами, у которых были фауст-снаряды. Они прожигали насквозь наши танки. За власовцами шла линия обороны эсэсовцев, а за ними стояла артиллерия. Власовцам из 20 наших танков удалось поджечь 12. Досталось и нашей «тридцатьчетвёрке». Но мой экипаж выжил. Танк, выплавленный из броневой стали, был для нас настоящей защитой. Танкисты погибали больше по нерасторопности. Когда обучали нас военным навыкам, засекали время на высадку из танка. У танкиста ничего лишнего быть не должно, кроме оружия: пистолет - у командира, у остальных членов экипажа - по две гранаты. В экипировке всё должно быть заправлено: вылез из люка - и сразу на землю. Страшно было, когда освобождали европейские города и пленных. Особенно из концлагерей. Помню, как срывали замки с дверей и люди выходили навстречу бледные, худые, измождённые. Передвигались с трудом, поддерживая друг друга. Здесь были и гражданские, и военнопленные, и дети. Страшная картина!

Вся жизнь в танке

- Расскажите о вашем экипаже. Дружно жили?

- Я воевал на двух танках. В первом экипаже было пять человек. Во втором - четыре. Механик, радист, командир орудий, заряжающий и командир танка. Я был механиком. Украинец, таджик, русский - мы жили бок о бок, делились всем, никогда вражды не было. Потом, уже после войны, общались и переписывались. До сих пор помню почтовые адреса своих сослуживцев. Если говорить о возрасте, то молодым был только я.

- Всегда интересно узнать о быте солдат. Что ели, как отдыхали, где спали? Была ли культурная жизнь?

- Вся жизнь на войне про шла в танке! Там и ели, и спали, и отдыхали - каждый на своём месте. Если позволяла обстановка, выбирались наружу, садились на броню. Зимой там тепло было - мотор работает, от него и грелись. Иногда спали и наверху. Правда, обязательно был караульный, следил и слушал, что происходит вокруг. Спокойно ведь никогда не было. Когда было тихо, рыли окопы глубиной полтора метра. Затем загоняли туда машину и разводили под ней костёр, чтобы двигатель не застыл. Тут же приспосабливали трубу, чтобы дыма не было видно и лучше замаскироваться. Вот тогда и можно было отдохнуть и расслабиться. С едой не всегда было хорошо. Бывало по двое суток не ели. На полевой кухне нам варили кашу - гречневую, перловую, суп, всегда был хлеб. Конечно, чтобы кусками мяса кормили, такого не припомню. Часто полевая кухня отставала от нас - танки ведь мобильные, быстрые. Ждали её по два дня.

Отдельная история, как кормили в учебном полку. Давали чёрный хлеб, капусту, картошку. А на ужин три мороженые картошки, одна из которых обязательно была испорчена. Про культурную жизнь не могу ничего сказать. Концерты были только в госпитале.

- А армейские сто грамм?

- Спирт у нас был, но применяли его больше для медицинских целей, лично мне пить не приходилось. В армии ведь страшно только тогда, когда ты один остаёшься, тогда и мысли плохие в голову лезут, тут, может быть, и спирт нужен был. А у нас-то был экипаж, думать о плохом некогда, шутили, разговаривали о жизни, семьях.

- Николай Иванович, танкисты - они какие?

- Это железные люди! Танк же не имеет кругового обзора. Если в других войсках солдат видит, что происходит у него вокруг, может оценить ситуацию, то в танковых такого нет, там ведь зеркала заднего вида не предусмотрены. Очень просто не заметить рядом человека с гранатой! Нелегко и выскочить из горящего танка - будешь виден со всех сторон. Сначала нужно понять, куда бежать.

«Я люблю тебя, жизнь!». Ветеран ждёт Парада Победы и поёт каждый день Подробнее

- А какую одежду носили?

- Летней и зимней одежды не было. Носили ватные брюки, фуфайку, обязательно несгораемый комбинезон. Сменили мне одежду только в госпитале. Следили, конечно, за чистотой. При каждом удобном случае стирали в речке, там же и мылись. Зимой снег топили. Бани у нас не было.

- Что делали сразу после войны?

- После войны устроился на работу в Сталинске в Главкузбассшахтострой, где прошёл путь от помощника машиниста до директора предприятия. Познакомился со своей будущей женой, сыграли свадьбу, родили трёх дочерей. Потом уехали на строительство БАМа. Вернулся -и снова на руководящую работу, которой отдал 34 года.

- Что для вас День Победы?

- Это праздник всей моей жизни. Столько лет прошло, и нет войны! Радость от мирной жизни и горечь утраты - много друзей погибло. Эта память должна жить в сердце каждого из нас.