«Для них сезон всегда открыт». Почему охотники становятся браконьерами

Для браконьеров сезон охоты будто и не заканчивался. О том, кто и как охотится в лесах, корреспонденту «АиФ – Кузбасс» рассказывает председатель правления Южно-Кузбасского общества охотников и рыболовов Михаил ШУСТОВ.

Браконьерят трусы?

Инна Меняйлова, «АиФ – Кузбасс»: Скоро начнётся сезон охоты. Много ли весной браконьеров? В основном каких животных или птиц они ловят? Серьёзный ли урон наносят?

Михаил Шустов

Михаил Шустов: Браконьеров хватает в любое время года. Для них нет такого понятия, как открытие или закрытие сезона. Из-за ценного меха убивают соболей и медведей, ради ценного секрета (струи) губят бобров, ради жира уничтожают барсуков и сурков, а, что называется, войдя в кураж, могут и вовсе стрелять во всё, что движется и летит, и не потому, что хотят, к примеру, прибыль получить. Нет. Это некий адреналин, драйв, весёлое времяпрепровождение. Иногда покупают лицензию на одно животное, а охотятся на другое. К примеру, купили на зайца, а добывают соболя.

Весной некоторые не дожидаются открытия охоты, начинают стрелять по дичи раньше, причём без разбора – селезень это или утка. Применяют ходовую охоту, которая вообще весной запрещена. Используют моторные лодки, влетая в речную протоку, намеренно поднимают стаю водоплавающих птиц и отстреливают всех, кто попадётся в прицел. Нередко убивают копытных, иногда по неосторожности. Лоси случайно выходят на дорогу, их сбивают машиной. Что интересно, у некоторых браконьеров даже оружия нет. Они садятся на лошадей, берут стаю собак и отправляются за барсуками.

– Какой он - типичный браконьер? Как вы думаете, что толкает людей на браконьерство? Можно ли в каких-то случаях его оправдать?

– Браконьеры у нас очень разные. Это может быть и местный житель, у которого на лицензию просто не хватает денег. К примеру, живёт он в глухой деревушке.

У него и дед, и отец охотились. Его и браконьером-то назвать нельзя: он не позволит себе убить лишнее животное и не возьмёт больше, чем ему нужно, чтобы прокормить себя. Есть охотники, которые сознательно на браконьерство идут, к примеру, намеренно добывают намного больше, чем в лицензии прописано. В прошлом году поймали охотников, у которых изъяли больше 20 соболей, а разрешение было только на двух. Ну, и самый опасный тип браконьеров, который наносит больше всего вреда, – это люди при деньгах, для которых охота – развлечение и способ получить адреналин. Они на снегоходах давят зайцев, с тепловизорами за 5 млн охотятся на медведей, их гончие собаки с ошейниками с GPS-навигацией гоняют животных и птиц только потому, что им тренировка нужна.

Преступление и наказание

– Больше или меньше становится браконьеров со временем? И доходят ли люди до крайней степени озверения от своей безнаказанности?

– Больший ущерб природе люди наносят не от озверения, а по глупости, наверное.

В Кузбассе браконьер стал фигурантом уголовного дела Подробнее

Вспоминаю пока такой случай. В прошлом году к нам начали поступать сигналы о погибших лосях. Животные выходили из тайги, доходили до воды и почему-то погибали. Версий было очень много. Предположительно, это было отравление. По лесу идёт линия ЛЭП, и, чтобы деревья вдоль неё не росли, с вертолётов разбрасывали «химию», которая и отравила животных.

Не скажу, чтобы браконьеров мы стали встречать чаще. Наоборот, охотники стали более дисциплинированные – ужесточился надзор различных органов, изменилось законодательство. К примеру, сейчас за два любых административных нарушения в год вас лишат лицензии на оружие.

Или нахождение с оружием в охотугодьях вне сезона охоты считается браконьерством и также грозит вам лишением лицензии. Наказание зависит от нарушения. Уголовное дело возбуждают только в том случае, если убит медведь или копытное. К примеру, в прошлом году мы поймали браконьеров с поличным. Они убили лося. Вызвали, как положено, опергруппу, засняли всё на видео, на браконьеров завели уголовное дело, но до суда оно не дошло: очень сложно доказать факт убийства животного. Поэтому до штрафов доходит, а до сроков – нет. Этим и пользуются браконьеры, надеясь на безнаказанность.

– Может, стоит тогда ужесточить наказания? Увеличить штрафы?

– Я думаю, этого делать не нужно. Для автомобилистов постоянно повышают штрафы, но нарушений от этого меньше не становится. Нужно воспитывать культуру охоты, которая сейчас просто потеряна. Сейчас, чтобы стать охотником, нужно принести паспорт, фотографии, написать заявление и всё – через пять дней у тебя охотничий билет! Раньше приём в охотники проходил в общественных организациях, охотник сдавал охотминимум, за молодого охотника поручались двое старших – всё было серьёзно. А теперь изучение охотминимума на совести самого охотника. И никто ничего не рассказывает и не проверяет. Откуда будет культура?

Звери проданы. Что станет с заповедными животными в руках охотников? Подробнее

– Приходилось ли вам встречать сопротивление при проверке документов или задержании браконьеров? Жёстко они сопротивляются?

– На досмотр реагируют по-разному. Если, к примеру, нас по сравнению с браконьерами совсем немного, например, их десять, а нас двое, то, конечно, агрессивно настроены, иногда откровенно хамят, ругаются. Но до потасовок с выстрелами, к счастью, дело не доходило. Если же нас больше, ведут себя тихо и смирно. Поэтому стараемся выезжать на задержания группами из нескольких человек. Плана по задержаниям нет. Как правило, собираемся быстро, чтобы никто не знал. Отрабатываем любые сообщения, даже анонимные.

Кто у охотников в почёте?

– А число охотников растёт? На какого зверя предпочитают охотиться?

– В среднем число охотников не меняется, да и не все, кто имеет охотничий билет, регулярно ходят на охоту. Например, в Новокузнецке примерно 14 тыс. человек имеет федеральный охотничий билет, а охотится около 4–5 тыс. человек. Возраст разный, но больше тех, кому уже за 30 лет, некоторым и под 80. К примеру, есть у нас егерь в Таштаголе Эдуард Хирхиль, заслуженный охотник охотсоюза. Ему уже за 80, а он до сих пор работает и охотится – уж очень природу любит!

Есть у нас и женщины, но их очень мало. В основном у нас все охотники – любители. Это те, которые несколько раз за сезон выезжают на природу, чаще всего с друзьями, не только поохотиться, но и приятно провести время, отдохнуть. Согласно нашей статистике, в среднем наш охотник проводит на охоте за сезон только три–четыре дня. Он съездил, что называется, отвёл душу, полюбовался природой, пострелял, набегался. Любят новокузнечане больше охотиться на водоплавающую и боровую дичь, кто-то любит зайца, лося. Это уже индивидуально, ведь у каждого вида охоты своя специфика. К примеру, я сам предпочитаю лисью охоту. Она сложна и интересна тем, что животное это очень хитрое, и обмануть его сложно, но можно.

– Много ли желающих поймать медведя?

– На медведя у нас из года в год ходят одни и те же охотники - лет 10-15, наверное. Это же очень специфический вид охоты. Медведь - это самый опасный хищник в наших краях. К тому же очень часто с одного раза его нельзя убить, а раненый медведь вдвойне страшнее. Помню, лет пять назад, когда я ещё работал егерем, один медведь повадился из деревни скот таскать. Мы его караулили несколько дней, и днём, и ночью. Нас было четверо. Наконец выследили и ранили его, а он разозлился и напал на нас. Это страшно. Стрелять пришлось раз восемь. Он упал прямо у моих ног… Поэтому отважится на такое не каждый охотник.

– Скажите, а будут ли опасны медведи в этом году? Стоит ли их опасаться? Выйдут ли они к людям весной?

– Медведи опасны всегда, ведь это хищники. Осенью они легли спать сытыми, поэтому есть вероятность того, что не будут настолько агрессивны этой весной, как в прошлом году. Однако животное есть животное. Молодые медведи, как обычно, могут выйти и к неогороженным пасекам, и к деревням.

Кара от волосатой лапы. Почему медведи нападают на людей? Подробнее

Для души или прибыли?

– Современные охотники больше охотятся для души или ради промысла? И доступен ли чёрный браконьерский рынок для наших преступников?

– Промысловая охота была у нас до 90-х годов прошлого века. В те годы на госпредприятия сдавали всё – и соболей, и зайцев, и копытных. Сейчас леспромхозов нет, а промысловики сосредоточились на добыче соболей, потому что это наиболее доходный вид охоты. Одна шкурка стоит от 5 до 12 тыс. рублей. Конечно, больших денег не заработаешь, но всё же…Чёрные рынки сбыта были, есть и будут. Больше всего здесь ценится соболь, а ещё барсучий и медвежий жир. Их стоимость доходит до 1000 рублей за 0,5 л. Добывают и жир сурка, но охота на этого зверька в нашем регионе вовсе запрещена.

– Некоторые охотники, к примеру, известные всем медиамагнат Павел Гусев и политик Сергей Ястржембский, выступают только за трофейную охоту и закрытие мясной, т. к. якобы уничтожается много животных и птиц. Как вы к этому относитесь?

– Для нас это совершенно неприемлемо. Как можно запретить охотиться коренным народам, если они большей частью этим только и живут? У нас люди живут не в таком достатке, как в столице. К тому же обычный охотник не наносит такого большого вреда, как, к примеру, браконьер. Охотники убивают одного лося из десяти. Это нормально.