Впервые в Кемеровской области бригада врачей Городской больницы № 3 им. М. А. Подгорбунского успешно пересадила пациентке печень. Это открыло новые возможности для кузбасских медиков и подарило десяткам больных людей надежду на выздоровление. Как долго наши врачи шли к прорыву, сколько стоит подобная операция и могут ли жители региона доверять свои жизни кузбасским медикам? Об этом мы спросили главного врача больницы, хирурга Олега КРАСНОВА.
Нет первых и последних
– Олег Аркадьевич, официально вы готовились к операции пять лет. А раньше почему она была невозможной? Не было денег, оборудования, специалистов или не было такой необходимости?
– К тому, чтобы проводить в Кузбассе эти операции, мы шли с 1967 года, когда выдающийся военно-полевой хирург Аркадий Ильич КРАКОВСКИЙ создал в Кемерове гепатологический центр. Да, у нас не было ни денег, ни оборудования, но было большое желание. 40 лет мы нарабатывали практические и теоретические навыки. Первым к разговору о трансплантации печени в Кузбассе вернулся Алексей ШАБУНИН – сейчас он работает в Москве в Боткинской больнице. Пять лет назад мы сообщили губернатору области Аману ТУЛЕЕВУ, что готовы проводить сложные операции и попросили помощи. Он согласился: «Да, это нам необходимо». И вот тогда мы уже начали конкретно решать вопросы по оборудованию, помещениям, где, как и кого учить. В итоге мы получили лицензию – это и стало подтверждением, что мы на 100% готовы.
– Вы спасли жизнь простой учительнице из Гурьевска. Она стояла первой в списке? Ведь в «листе ожидания» числятся ещё 20 кузбассовцев. Как быстро они дождутся своей очереди?
– В «листе ожидания» нет ни первых, ни последних. Есть люди, которым нужна операция по пересадке печени. Самая главная проблема трансплантологии в мире, России и в Кузбассе в том числе – выявление и подготовка подходящего донора. В фильмах показывают, что «чёрные трансплантологи» поймали случайного прохожего, закрыли в подвале, забрали какие-то органы и продали их. Люди смотрят и искренне верят в это. Но это невозможно! Донорские органы подходят далеко не всем и не всегда. Врачи с этим ничего сделать не могут. К примеру, та печень, которую мы пересадили гурьевской учительнице, по результатам длительных и сложных исследований подходила только ей и ещё одному человеку из всей очереди. Как быстро будет уменьшаться «лист ожидания» – рецепта никто не даст, но хочется призвать коллег, чтобы они понимали важность работы врачей-трансплантологов и помогали нам. У областной больницы есть разрешение на пересадку почек, у нас – на печень, у кардиоцентра – на сердце. Потенциального донора могут с лёгкостью выявить реаниматологи в любой больнице. И вот когда мне будут звонить коллеги из Междуреченска, Тяжина, Таштагола: «Высылайте вертолёт, всё проверено, есть органы, которые могут спасти больных», тогда очередь будет сокращаться, причём не только для тех, кто ждёт пересадки печени, но и среди тех, кому нужны сердце и почки.
– На покупку оборудования для печёночного центра, подготовку оперблока и обучение врачей были потрачены большие деньги – около 30 млн рублей. А самой женщине, которой пересадили печень, и другим пациентам сколько это могло бы стоить?
– Трансплантация органов или любая другая срочная хирургическая операция в России для больных абсолютно бесплатна и за деньги никогда не делается. Мы, врачи, работаем за оклад, получаем свою стандартную зарплату. На одну сложную операцию нам нужны лекарства, материалы, инструменты – это около 1-1,5 млн рублей. Оплата идёт через страховые компании и фонд обязательного медицинского страхования. Мы этих денег не видим, но регулярно отчитываемся за каждую копейку.
Равнение на Европу?
– В Интернете и по телевидению постоянно показывают ролики о людях, которым нужны деньги на операцию за границей, в магазинах стоят специальные ящики для сбора денег, в газетах пишут статьи с призывами помочь. Вот, к примеру, по Первому каналу показали сюжет про Жанну Фриске. Миллионы россиян, в том числе и кузбассовцы, перечислили деньги. Куда же идут эти средства?
– Вот вам пример для сравнения: в американской клинике срочная операция по удалению аппендицита обходится пациенту в 55 тыс. долларов. В стоимость операции включают абсолютно всё – от работы санитарки до затрат на электроэнергию, которую потребляют медицинские приборы. Российский ценник должен отличаться от американского? По идее – нет, но у нас в больнице такая операция стоит 17920 рублей. В расчёт берутся только расходы на лекарства, амортизация оборудования, инструменты и материалы. За границей привыкли платить из собственных карманов либо за полноценную страховку или платную услугу, потому-то россияне и собирают деньги всем миром, ведь у многодетных семей, учителей, пенсионеров нет таких астрономических сумм.
– Миллионов у наших людей нет, но они упорно уезжают на операции и лечение в Германию или в Израиль. Почему?
– В 80-е гг. кузбасские врачи были на одном уровне с Европой, но у нас в стране было несколько провальных десятилетий перестроек, реформ и т. д., которые откинули нас назад. Пока наши коллеги за рубежом осваивали новые технологии и создавали новые лекарства, мы топтались на месте. И только в 2000-х мы смогли активно учиться и обмениваться опытом. Дело здесь отчасти в том, что изменилась система финансирования. Сейчас деньги, которые идут на медицину, – это отчисления трудоспособных граждан в фонд ОМС. Но того, что мы можем позволить на налоги, мало! Мы все должны понимать: хочешь получить российский «жигулёнок» – довольствуйся полисом ОМС, а если желаешь иметь хороший медицинский «мерседес», поможет полис дополнительного медицинского страхования. Это как ОСАГО и КАСКО у автомобилистов. Одно – обязательно, второе – по желанию, но помогает в чрезвычайных ситуациях. Если каждый задумается о приобретении ДМС, тогда вопрос о заграничных поездках по врачам снимется и принесёт дополнительные доходы в местную казну. У нас оборудование абсолютно такое же, и врачи то же самое делают в операционных – сам лично наблюдал за их работой и в Германии, и в Израиле. У нас специалисты ничуть не хуже.
– Но вот тайгинские врачи пару лет назад забыли в теле своей пациентки бинт. Теперь женщина стала инвалидом. Здесь какую роль сыграла нехватка финансов?
– Нечасто, но такие вещи всё же бывают. Здесь виноват только человек. Врач должен оперировать с бригадой из трёх человек, но, к сожалению, есть дефицит медицинских кадров. В кузбасских больницах не хватает людей. У нас в центре на тысячу коек 460 медсестёр. В израильской клинике «Шиба» на 2 тыс. коек – 3,5 тыс. медсестёр. А в Тяжине? В Тисуле? В Тайге? В лучшем случае на 60 человек – одна медсестра! Нужно менять отношение к профессии. Привлекать молодых специалистов, повышать квалификацию опытных медиков, чтобы быть врачом или медсестрой в Кузбассе было престижно. Тогда и ошибок не будет, и за границу пациенты перестанут уезжать.
Кузбасским врачам впервые удалось выполнить пересадку печени 
Кемеровские врачи спасли стремительно худеющую школьницу 
Кемеровские хирурги сделали уникальную операцию новорожденному 
Спасли «безнадёжную» руку за три часа 
…Как записаться на приём в Кузбассе?