Четыре года назад кемеровчане Инга и Максим Гордеевы открыли студию танцев, в которой наравне со здоровыми детьми занимаются ребятишки с ограниченными возможностями.
Сначала из «особенных» был только их сын Лёва. У него ДЦП, мальчик почти не говорит и не ходит. Но это не мешает ему отлично кататься на велосипеде и играть в спектаклях.
Сегодня в студии занимаются и ребятишки с ментальными нарушениями. В преддверии Дня защиты детей мы поговорили с Ингой и Максимом, родителями троих детей, о семейных ценностях и о равенстве всех детей.
«Особенные» актёры
Наталья Исаева, «АиФ в Кузбассе»: Инга, Максим, как вы смогли принять диагноз сына? Как творчество и общение со здоровыми ребятишками ему помогают?
Инга Гордеева (И. Г.): Принятие диагноза – это самый трудный момент. Наши младшие дети – Лёва и Майя – близнецы. Когда Лёве был год и два месяца, врачи сказали, что у него ДЦП и он не будет ходить и говорить. Было страшно, были слёзы. Первые полгода я вообще не могла прийти в себя. В какой-то момент супруг сказал: «Так дальше нельзя! Мы страдаем сами, страдают наши дети».
Первое время на занятиях танцами Лёва просто сидел и смотрел, а потом на коленках сам начал выходить на площадку, повторять ручками движения. Потихоньку общение с родителями таких же деток подтянуло в нашу команду ещё троих ребятишек. А дальше уже сработало сарафанное радио.
Максим Гордеев (М. Г.): Первый номер, в котором мы задействовали сына, назывался «Самовар». Лёва восседал в центре зала на стуле за столом, а вокруг него маленькие танцовщицы делали па. Девочки были гостьями, которые пришли на чаепитие. Лёвина задача была только красиво улыбаться. Смотрелось всё очень гармонично. Потом появился номер, где сын и дочь вместе играют Домовёнка Кузю и девочку Наташу. Лёва на коленках выбегает на сцену с озвучкой и словами из мультфильма. Затем они с Майей ищут сундучок со сказками.
Конечно, сложнее работать с ребятишками, у которых ментальные нарушения. Они в основном воспринимают информацию только визуально. В первом спектакле «Гуси-лебеди» ребятишки образно показывали речку с помощью ткани и изображали яблоню. Тем, кто может говорить, мы поручали слова и реплики. Те, кто не может, жестами показывали образы.
Потом потихоньку начали детей «растанцовывать» и поставили первый танец – разбойников в спектакле «Снежная королева». Они очень красочно и смешно показали этот хаос и задор и так ярко смотрелись в этом номере! Тогда я понял, что нужно брать именно такие роли, где зритель не заметит, если кто-то вдруг ошибётся. И мы по этому принципу выстроили цыганский номер. Детки сыграли весёлых, смешных и задорных цыган, которые охмурили Буратино.
Жалость жалит
– Периодически появляются новости о том, что родители плохо относятся к своим «особенным» детям, не верят, что когда-нибудь они смогут чего-то добиться, быть самостоятельными. А вы верите?
– И. Г.: Нельзя ставить крест на ребёнке, даже если у него тяжёлый диагноз. К нам ходит мальчик-аутист, который прекрасно слышит музыку и очень красиво поёт. Мальчик с диагнозом «олигофрения» потрясающе играет на флейте, сам, без аккомпаниатора, держит ритм. Главное – вера и усилия родителей. К нам уже два года вместе с мамой ходит 21-летний молодой человек. У него аутизм. Первое время он ни на шаг от мамы не отходил. А сейчас она его оставляет на занятиях одного. Мечтает, что скоро он и на сцене от неё оторвётся. Для нас было большим достижением, когда мальчик начал смотреть в глаза, общаться с нами.
Есть очень одарённая девочка. Несмотря на синдром Дауна, она и фотографирует, и плавает, и танцует.
Работать с детьми несложно, труднее со взрослыми. Родители сами закрываются, требуется время до них достучаться. Мы стараемся сами организовать фестивали, чтобы выводить детей на сцену. Но, к сожалению, многие люди, когда слышат, что будут выступать инвалиды, запрещают своим ребятишкам участвовать в таких мероприятиях.
М. Г.: Само слово «инклюзия» для многих до сих пор непонятно. Причём дети-то с полуслова всё понимают, для них нет барьеров и границ, они принимают «особенных» детей. А вот родители… Одна мама, например, спросила: «А как же я буду дочери объяснять, если она увидит ребёнка в инвалидной коляске?» Она уже заранее себя не хочет обременять и тратить время на то, чтобы просто ответить на несколько философских вопросов, которые может задать ребёнок.
– Одна наша читательница с болью отмечала, что муж с жалостью и пренебрежением относится к сыну, у которого ДЦП. Не позволяет брать в руки молоток и другие инструменты, помогать по хозяйству. На ваш взгляд, как общаться с особенными детьми: на равных или жалеть?
И. Г.: Ребёнка всё равно нужно приучать к самостоятельной жизни. Лёва может и посуду помыть, и раковину почистить. Он спокойно сам разогревает себе еду, кушает, летом грядки в огороде поливает. Причём иной раз даже спрашивать не будет: просто идёт и делает. Не нужно ограничивать. Было сложно, когда мы жили на десятом этаже. Но теперь у нас свой дом.
Большое подспорье – велосипед. Матвей и Майя выходят из ограды пешком, а Лёва выезжает на велосипеде и чувствует себя обычным, здоровым ребёнком. Вообще, мы никогда не говорили: «Лёва пополз», мы всегда убеждаем: «Лёва, иди сам». Мне кажется, его это тоже поддерживает. Наш старший сын занимается гимнастикой, любит футбол. Лёва всё за ним старается повторить в силу своих возможностей, даже подтягивается на турнике. Для наших детей он такой же, как они. Поэтому не нужно никого жалеть. Где-то прочитала, что это слово происходит от слова «жалить», по сути, обижать, поэтому общаться всегда нужно только на равных.
Творчество объединяет
И. Г.: Доступная среда у нас часто недоступна. Бывает и так, что есть пандус, но по нему и здоровому-то человеку пройти страшно… Пока есть возможность, берём сына на руки и несём. Мы принципиально не пользуемся коляской. Лёва и сам от неё отказался. Зато любит ходунки, с их помощью спокойно и до качели дойдёт, и побегает.
М. Г.: А в обычный садик нас приняли. Воспитатели помогали Лёве спуститься с лестницы и одеться. На улице он или на велосипеде катался, или его ребятишки на санках катали. Девчонки любили играть с ним в больницу: он лежал, не двигался, а они его «лечили». Преподаватель физкультуры всегда находила, чем его занять, чтобы он мог себя проявить. Даже устраивала забег на коленках. Лёва всегда побеждал.
– День защиты детей – это праздник для всех ребятишек. У вас кроме Лёвы ещё двое. Как успеваете? Как вы считаете, чего сегодня не хватает детям?
И. Г.: У нас чёткий график и план на неделю. Мы точно знаем, в какое время, куда и кого нужно увезти и откуда забрать. Плюс в том, что мы все занимаемся одним делом. Старший, Матвей, правда, больше погружён в спорт. Но мы его поддерживаем, всегда ходим на соревнования всей семьёй. Два года назад пришлось уйти с работы, потому что Лёва заканчивал садик, где был почти целый день, а в школе он без меня никуда. У меня была хорошая работа в вузе, но сейчас мы все погрузились в наш «Карнавал» и счастливы. Мы очень тесно привязаны друг к другу, и главная наша традиция – всегда быть вместе. Настоящее человеческое общение ничего не заменит.
М. Г.: Общество порой удивляется, откуда берётся жестокость, безответственность, эгоизм по отношению и к детям, и к взрослым. Я думаю, корни в семье, в истоках. Почему-то принято разделять детей на здоровых и инвалидов, на домашних и детдомовских, делать какие-то закрытые вечеринки.
Детей нужно объединять. А для этого нужно воспитывать родителей. Они ведь даже не дают ребятишкам свободно пообщаться, поиграть. На концерты привозят за пять минут до начала, а после выступления сразу забирают домой. Ещё одна проблема – неподготовленные педагоги. Их тоже нужно воспитывать, потому что не все готовы работать с ребёнком, у которого аутизм или ДЦП. Общество нужно научить адекватно реагировать на этих людей. Не отталкивать их.
Кузбасские полицейские разыскивают 16-летнюю школьницу с двумя рюкзаками 
Ребёнок погиб под колёсами ВАЗа в Кемерове 
В Белово ребёнок едва не погиб, катаясь с горки 
Жительница Кузбасса выплатит штраф за причинение смерти 4-месячному сыну 
В детском саду Кемеровской области серьезно травмировался ребенок