Семья как аквариум. Психолог Логунова раскрыла, как принять чужого ребёнка

Психолог, педагог и мама пятерых детей Олеся Логунова создала в Кузбассе клуб приёмных родителей, где семьи могут получить поддержку и понимание.

О том, как выжить после очередного подросткового «закидона» и сохранить себя в круговороте чужих травм, Олеся рассказала kuzbass.aif.ru.

Главное — выдохнуть

Инна Сергеева, kuzbass.aif.ru: Олеся, когда вы задумались о том, чтобы взять в семью чужого ребёнка?

Олеся Логунова: Эта мысль возникла в течение первого года после рождения старшего сына. Когда держишь на руках маленького беззащитного грудничка, на физическом уровне начинаешь понимать, насколько дети уязвимы. Как раз в то время шла телепрограмма «Где ты, мама?» про детские дома. Я поговорила об этом с мужем и предложила в будущем поучаствовать в судьбе таких детей. Он меня поддержал.

Но шли мы к этому семь лет. Пока смогли встать на ноги, решить жилищные и материальные вопросы, прошло время. В итоге получилось так, что 1 сентября 2010 года старший сын пошёл в первый класс, а 4 сентября мы привели домой двух девочек — сестрёнок двух и четырёх лет.

— Когда приёмные дочки появились в вашей семье, какая из проблем стала для вас самой большой неожиданностью?

— Наверное, весь первый год был сплошной проблемой, но мы тогда этого не осознавали. Только когда прошло года два и стало спокойнее, я начала думать, как мы вообще выжили, ведь все были в постоянном стрессе. У сына адаптация к первому классу, первые кружки, дома девочки что-то между собой выясняют. Я постоянно на всех кричу, а потом в ванной плачу. Но когда находишься в этом моменте, воспринимаешь как норму — живём и живём.

Самым сложным для меня было находить в себе силы для понимания, когда начался подростковый период. У приёмных детей он проходит острее. Психологические травмы, нанесённые в детстве, во время гормональной перестройки выстреливают очень сильно. И мы не всегда понимаем, что им пришлось пережить. Каждый раз нужно было находить силы не отстраниться, а выдохнуть и понять, что это не совсем их вина, и заново выстраивать отношения.

Все на равных

— Почему и когда вы решили открыть клуб приёмных родителей? И чем сегодня занимаетесь?

— В Новокузнецке такой клуб существовал много лет при муниципальном центре и назывался «Шаг навстречу». Через год после того, как мы взяли девочек, я начала туда ходить. Мы встречались с родителями, пили чай, общались. Я поняла, что это мощная поддержка.

А потом как-то всё поутихло, но у меня было желание всё возродить. И тут совершенно неожиданно меня познакомили с представителями фонда «Арифметика добра». Это был 2020 год, пандемия. Фонд активно развивал клубы приёмных семей в регионах, и мне повезло стать их региональным партнёром.

Наш клуб охватывает всю Кемеровскую область. В базе данных у нас около 400 семей, но активно взаимодействуем примерно с сотней. Общаемся в чатах, организуем совместные мероприятия. У нас есть клубный психолог, который специализируется на работе с приёмными семьями и имеет опыт воспитания приёмного ребёнка.

Проводим ресурсные группы «на равных». Их ведут опытные приёмные родители, которые прошли специальное обучение в фонде. Группы закрытые — 10-15 человек. Это создаёт безопасную атмосферу, где можно выговориться, не боясь осуждения или непонимания. На группах мы не только делимся опытом, но и получаем теоретические знания — об особенностях привязанности, о травмах, о детско-родительских отношениях, о возрастных кризисах. Всё это на личных примерах, обсуждая реальные ситуации в семьях.

Организуем совместные выезды, недавно ездили в Томскую Писаницу. Приглашаем специалистов для родителей, но чаще для детей — проводили беседы с наркологами, лекции по профилактике для подростков.

«Мы – капля в море добрых людей». Зачем взрослые дружат с детьми из приютов Подробнее

— Какие основные проблемы приёмных семей можно выделить?

— Есть две самые острые проблемы. Первая — отсутствие специалистов, и это вопрос не только Кузбасса. Когда берёшь ребёнка из детского дома, это чаще всего и педагогическая запущенность, и задержки психического развития, и невыявленные психиатрические диагнозы.

Дефектологов, нейропсихологов, психологов, готовых работать с детской травмой, не так много. Зачастую родители сами становятся специалистами широкого профиля — садишься, читаешь, изучаешь. Иногда уже опытные мамы консультируют новичков.

Вторая проблема — общество ещё не до конца принимает приёмные семьи. В школах часто слышишь: «Вы понабирали, а мы с ними мучаемся». Конечно, дети непростые, но мы же в одной лодке! Если течь открылась с вашей стороны, это не значит, что мы все не утонем. Эти дети вырастут и будут жить в одном городе с вашими детьми. Нам всем с ними потом жить.

В своё время я сама сталкивалась с тем, что в садике было пристальное внимание — нет ли лишних пятнышек на платье, достаточно ли свежая одежда у детей. С кровными такого не было. Семьи как в аквариуме. С одной стороны, понятно — мы взяли «государственных» детей, заключили договор, и государство должно следить, как мы выполняем свои функции. Но это постоянное ощущение, что ты на сцене — школа, опека, соседи... Если не хотите такого внимания, надо усыновлять, а не оформлять приёмную семью.

Это просто часть пути

— Многие родители стесняются идти к психологу, предпочитая обратиться к «своим». В чём уникальная сила равного общения в клубе?

— По-хорошему, любую приёмную семью должен сопровождать опытный психолог. Но сила равного общения в том, что видишь — ты не один такой. Был случай в Белове, когда мы только открыли группу. Пришла мама с тремя приёмными детьми на грани возврата (она была настроена отказаться от детей).

На первом занятии мы просто знакомились, пили чай, рассказывали о себе. Я поделилась, как пару лет назад объясняла полиции, что не бью детей, потому что дочь позвонила и сказала, что мать её избивает. Другая мама рассказала, как её дети битами разбили машину, стоявшую в поле — думали, она ничья. А ещё в Белове есть мама, у которой более 40 приёмных детей прошло через семью. И она рассказывала, как вытаскивала их из самых разных проблемных ситуаций. И вот эта женщина, которая пришла с мыслями о возврате, сидела-сидела и говорит: «А что я собралась? У меня вообще нормальные дети».

— Много ли детей возвращают в детский дом?

— Я не могу сказать точно, насколько часто, но проблема есть. Пару лет назад Кузбасс был в первой пятёрке регионов по сиротству, и я не думаю, что ситуация сильно изменилась. Понятно, что возврат — это травматизация ребёнка. Однозначно лучше не брать, чем вернуть. Но бывают случаи, когда возврат — оправданная история. Когда детские травмы «выстреливают» в подростковом возрасте, парни 14-17 лет вдруг начинают вести себя так, что их невозможно контролировать. Они становятся небезопасными для себя и окружающих. Родители — это обычные люди, и когда начинаются такие кризисные ситуации, иногда они не справляются.

Чаще всего родители выгорают, потому что берут на себя слишком много ответственности и считают, что не справляются. А когда им говоришь: «Господи, миллион родителей не справляются, и никто не возвращает» — им становится легче.

«Будущее — сложный вопрос». Откровения мамы ребёнка с ДЦП из Сибири Подробнее

— Что посоветуете людям, которые задумываются стать приёмными родителями?

— Не ждите от себя слишком многого. Как бы вы ни готовились, сколько бы школ приёмных родителей ни прошли, сколько бы книг ни прочитали и советов психологов ни услышали — всё равно окажетесь к этому не готовы. Выскочит что-то, что вас шокирует. Просто примите это как данность: да, будет сложно. Но не воспринимайте как трагедию. Это просто часть пути.

— Есть разница между воспитанием кровных и приёмных детей?

— Разница, наверное, в разговорах о личной истории. Старшая помнила свою биологическую маму, а младшей мы всё рассказали. У нас не было секретов. Я считаю, что тайна вредна для ребёнка. Их личная история — это часть их самих. Мы по крупицам собирали информацию — что-то из медицинской карты, что-то со слов других людей — и аккуратно, в соответствии с возрастом, рассказывали детям.

Если ребёнок не помнит травмирующий опыт сознательно, это не значит, что не помнит его тело. И если не свести воедино память, подсознание и тело, внутри может быть ещё большая травма. Это как нарыв — либо его вытащишь и почистишь, либо он будет продолжать болеть.