Как в медицину поверить? Врач – о науке, честности и новых вызовах

Как выбрать хорошего врача? У всех ведь и образование одно, и навыки… Только одни делом заняты, лечат, а другие деньги зарабатывают. У кого какие мотивы, разбирался корреспондент «АиФ – Кузбасс».

На этот и другие вопросы о врачах, деньгах, доступности медпомощи и уровне кузбасской медицины отвечает Виталий ХЕРАСКОВ, кандидат медицинских наук, заместитель главного врача по медицинской части Кемеровского областного клинического кардиологического диспансера им. академика Л. С. Барбараша.

Кто защитит пациента?

Павел Казаков, «АиФ – Кузбасс»: Виталий Юрьевич, сегодня не редкость, когда приходишь к врачу с полисом ОМС, а он говорит: «Вот там тебе лучше помогут», и даёт адрес частной клиники. Приходишь туда, а он там тебя принимает, но уже за деньги. Как выбрать своего врача, если ты не специалист и не понимаешь, хочет ли врач тебя вылечить или хочет получить побольше денег?

Виталий Херасков

Виталий Херасков: Контроль качества медицинской помощи сегодня многоуровневый: со стороны государственных надзорных органов, органов управления здравоохранением, страховых компаний и Территориальных фондов ОМС внедрена и совершенствуется система внутреннего контроля качества в медицинских организациях.

С одной стороны, действия врача контролирует страховая компания, проводя плановые экспертизы, проверяя истории болезни. Эксперт – это человек, который минимум десять лет отработал практикующим врачом. Он, как правило, кандидат наук, врач первой или высшей категории. Он оценивает качество лечения в соответствии со стандартами и выносит своё суждение, надлежащего качества была оказана медпомощь или ненадлежащего.

Если врач знает, что за пять минут может решить проблему пациента, но заворачивает его на «длинный круг», - это обыкновенная бессовестность, конечно. И это рано или поздно вскроется.

Быстрые мозги и доброе сердце. Особенности работы врачей скорой помощи Подробнее

– То есть, если кажется, что тебя гоняют по кругу, нужно обращаться в страховую компанию?

– Абсолютно верно. А я как руководитель, должен знать, что качество оказания медпомощи в нашей больнице надлежащее. И кроме того, что каждый врач сам себя проверяет, что каждого экстренно госпитализированного пациента через 24 часа осматривает заведующий отделением, что каждый из заместителей главврача ежемесячно просматривает по несколько десятков историй болезни, есть ещё и независимая оценка качества. На сайте учреждения можно посмотреть комментарии. Есть сайт департамента, где каждый может высказать своё мнение. И по крайней мере раз в неделю ведут приём граждан заместители и сам главный. Не бойтесь жаловаться, если что-то не так.

Этот порядок оказания медицинской помощи контролируется на всех этапах не только в медицинском сообществе, но и по линии властей, ведь, например, уровень смертности на территории – это индикатор качества работы местной власти.

– Новый медицинский центр в Новокузнецке за 3,7 млрд рублей – это один из примеров заботы властей о доступности медицинской помощи для населения?

– Это определённо положительный пример государственно-частного партнёрства. Он ведь построен на деньги частных инвесторов. И это хороший пример обеспечения самой медицинской среды: новейшие операционные, системы вентиляции, жизнеобеспечения, водоподготовки, мониторинга расхода тепла... Те вопросы, которыми занимается любой главный врач любой больницы в области, там решены.

Но и государственная медицина за последние годы сделала резкий скачок вперёд. Те векторы, которые были заложены около 20 лет назад по модернизации системы здравоохранения, сейчас дают свои плоды.

Эффективность здравоохранения оценивается по жёстким показателям, а одним из самых значимых является показатель смертности. Уровень смертности от болезней системы кровообращения в Кемерове уже давно снизился до той планки, которую президент задал как целевую к 2018 году, и в области он продолжает опускаться, хотя эта причина смертности всегда стояла у нас на первом месте. И сегодня иные причины выходят вперёд: туберкулёз, травмы. Это новые вызовы.

Жив и курилка, и младенец

– А можно как-то конкретнее проиллюстрировать эти изменения?

– Например, в ЦРБ Тяжина поступает пациент с болями в грудной клетке. Ещё в машине «скорой помощи» фельдшер записывает ЭКГ и передаёт в наш кардиоцентр. Здесь врач видит, что у пациента инфаркт миокарда. Он сообщает это фельдшеру и помогает ему принять решение о введении препарата, который растворит тромб в коронарной артерии. В таких случаях очень важно время. Если в первые три часа удалось восстановить кровоток, то человек даже не заметит, что у него был инфаркт. Он, конечно, будет принимать таблетки, наконец, вспомнит, что надо бросить курить и начать заниматься физкультурой. А если помедлить, тогда сердечной недостаточности и инвалидности не миновать.

«Не бойтесь врачей». Детский хирург – об операциях, чудесах и призвании Подробнее

Фельдшер тем временем вводит пациенту тромболитик (80 тыс. рублей за укол) и доставляет его в больницу. Там повторно делают ЭКГ, выясняют, растворился ли тромб, и решают вопрос о транспортировке к нам. За считанные часы больной оказывается на операционном столе, и мы полностью восстанавливаем кровоток по артерии. Таких возможностей у нас не было не то что 20 лет назад, а даже 10.

Да, государство потратило на этого пациента много денег (выделяется порядка 180 тыс. рублей по системе ОМС). Но он не потерял здоровье, может дальше работать, платить налоги.

– Но некурящим жителям таких трат не понять, особенно когда детям с ДЦП или какими-то редкими болезнями деньги на лечение собирать приходится всем миром. В чём тут противоречие, как вы думаете?

– Сложный вопрос: что нужно, чтобы государство повернулось лицом к проблемам детей с ДЦП? Например, нам удалось снизить смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, а заболеваемость никуда не делась. Причины этого не только курение, а малоактивный образ жизни, экология. Ещё у нас сегодня эпидемия сахарного диабета, повышенной массы тела, ожирения. Сегодня не редкость, когда возраст пациента с инфарктом 28-30 лет.

Много и детей с врождёнными пороками сердца. Ещё десять лет назад мы таких детей теряли, а теперь спасаем! Можем прооперировать даже в первый час жизни. Просто государство повернулось лицом к этой проблеме. Огромные деньги были вложены в модернизацию здравоохранения. А что касается ДЦП, редких заболеваний или таких, которым не принято уделять много внимания, как аутизм, например… Сейчас активно развиваются сообщества граждан, объединённых одной проблемой. Возможно, их услышат. Да, специалистов по реабилитации мало. Их услуги стоят дорого, необходимо крайне дорогостоящее оборудование. Система ОМС оплачивать эти расходы в полном объёме не готова. Но я уверен, что выход будет найден со временем.

– А можно понять возмущение пациента из Юрги, которому нужно ездить на гемодиализ в Кемерово? Почему в Юрге нельзя такую услугу оказать?

– Диализная помощь – очень дорогая. Наверняка есть какие-то экономические выкладки, которые говорят, что сегодня дешевле возить пациентов, чем построить диализный центр, обеспечить высококлассную водоочистку, закупить 30 диализных мест, обучить людей и платить им зарплату 55 тыс.

То, что доступность диализа сегодня выше, чем была три-четыре года назад – это факт. С ним нет проблем в Кемерове. А несколько лет это была проблема – пристроить человека на диализ.

Доступность высокотехнологичной медпомощи напрямую обеспечивает снижение смертности населения. Поэтому сегодня нам дают возможность заниматься наукой, готовить для себя кадры, осваивать новые технологии проведения операций, пересаживать сердце, наконец.

Я в 1997 году пришёл работать в кардиоцентр. У нас в год было по 60 операций с искусственным кровообращением. Сейчас мы их делаем 1200! Сравните, какая была тренировка для рук и мозгов. И тогда Леонид Барабараш говорил: «А вообще, ребята, у нас задача сердце пересаживать». «Какое сердце? – шептались мы. – Как бы выжить!»

Суровое время кончилось

– А если бы не было Леонида Барбараша?

– Я даже думать не хочу, что его могло бы не быть. В то тяжёлое время он смог врачей заразить своей идеей, удержать, чтобы они не ушли в ветеринары (потому что в самые сложные годы у людей не было денег на лекарства для себя, но на лечение собачки деньги находились, как ни странно). Он мог сказать: «Ребята! Сегодня у нас каша без масла, но мы думаем о пересадке сердца».

Медицинские «мерседесы». Хирург - о кузбасской медицине, ценах и донорстве Подробнее

– Но сейчас в пересадке сердца нет ничего необычного для нашей области. Что дальше?

– Пересадку сердца нужно делать более доступной. Нужно не пять-шесть пересадок в год, а больше. Сейчас в листе ожидания состоит около 25 человек. Если в течение года не прооперировать их, то 12 могут и не дождаться операции. Это статистика. Нужна донорская программа, нужно, чтобы отношение общества к этому было позитивным.

И конечно, в медицину максимально быстро нужно внедрять новинки. В Кузбассе есть серьёзная проблема – невосприимчивость туберкулёзной палочки к антибиотикам. Мы колоссальные деньги тратим на них, а они не работают, потому что микроорганизмы изменились. И биологам под силу разработать такие технологии доставки лекарств, которые вновь сделают их эффективными. Сегодня всё на глазах разрабатывается и внедряется благодаря талантливой молодёжи и поддержке государства. То, о чём мы читали десять лет назад в зарубежном научном журнале, как о далёком будущем, сегодня на пятиминутке наши коллеги спокойно докладывают. А гости из-за рубежа приезжают, молча удивляются и тихо уходят, потому что не представляют, что где-то в Сибири, в шахтёрском крае может быть такой высокий уровень научных исследований.