 |
|---|
| Петр Шипилов. Фото: из архива |
Мать Петра умерла рано. Шестилетний Петя дома не сидел - ходил по дворам, колол дрова, подрабатывал, а позже помогал бабушке воспитывать двоюродного брата Михаила.
Когда Петр познакомился со своей будущей женой Марией, ему было 17 лет, ей - 15. Родители Марии были против такого выбора, и Петр увез девушку к себе в деревню, после чего родителям пришлось дать согласие на их брак.
В апреле 37-го года родилась первая дочь Александра, а чуть позже Петра забрали служить в армию - он строил город Комсомольск-на-Амуре. А оттуда в 41-ом году добровольцем ушел на войну. Участвовал в боях за г. Старые Руссы. В течение 2 месяцев в 1941 советские войска удерживали этот важный стратегический пункт, но в сентябре вынуждены были отступить.
Бои за освобождение Старой Руссы шли уже в начале 1942 года. 31 марта Шипилов участвовал в боях в должности подносчика патрона, когда пулеметный расчет вышел из строя, под обстрелом противника подполз к пулемету и открыл огонь из пулемета по немцам, находившимся в 50-ти метрах, враги повернули обратно. В этом бою Шипилов уничтожил до взвода пехоты противника. При смене огневой позиции был тяжело ранен в правую ногу, но с поля боя не ушел. В какой-то момент потерял сознание.
Очнувшись, он услышал немецкую речь, схватился было за пулемет, но фашисты его уже забрали. Он увидел над собой немецкого офицера. Отец крикнул: «Гады!». Он хотел, чтобы немцы его добили, но они только сняли с уцелевшей ноги сапог и оставили бойца лежать на земле. Местность была не населенная, уже выпал снег. Так отец пролежал двое суток. На третьи сутки на него случайно наткнулись санитары другой части. Они искали своих бойцов. Их было двое. Скрестив руки, они посадили отца – он держался руками за их плечи – и побежали по проселочной дорожке в расположение их части. Свистели пули. Били с двух сторон – и наши, и немцы. Пробежав метра два, старший командовал: «Бросай!». Бросали отца на дорожку, а сами прятались по обочинам дороги. И так пробежками добежали до поля боя, поместили отца в палатку смертников, а утром пришел командир и хирург и говорят: «Товарищ Шипилов! Вам придется ампутировать стопу левой ноги, так как она была обморожена!». Дали отцу выпить стакан спирта, им же обработали пилу и отпилили ему стопу без наркоза (какой там наркоз в начале войны). Отцу шел двадцать шестой год. Без обеих ног, два пальца на руках тоже были оторваны, оформили его в госпиталь на Урал, сначала в город Челябинск, потом в город Свердловск.
Почти всю войну он провел в госпиталях.
Ему еще 9 раз резали ногу. Правая нога после осколка была обезврежена, поэтому гангрены не было, а вот левая… После каждой ампутации через некоторое время опять гангрена. Последний раз резали ему ногу уже в 1952 году.
В конце войны Шипилова по его просьбе оформили в дом инвалидов в Чите, ехал он в общем вагоне в сопровождении медсестры. В этом же вагоне как оказалось ехала его двоюродная сестра Анна…. Молодой красноармеец, в военной форме, без ног – конечно, обращал на себя внимание. И вот и этом инвалиде она узнает своего брата, уже оплаканного, т. к. на Берикуль осенью 1942 года пришла похоронка. Сестра, конечно же, бросилась к брату, со слезами уговорила его и медсестру хоть на денечек заехать в родной поселок.
Так отец вернулся в семью. Петр и Мария воспитали пять дочерей и младшего брата Марии. Родители сумели создать крепкую, трудолюбивую, дружную и очень веселую семью! Петр старался, как мог, огородить жену от мужской работы. Держали корову, телят, поросят, кур. Летом тайга кормила – не ленись только!
Трудно было, но почему-то в памяти остались только теплые, восторженные воспоминания! И заслугой этого была энергетика наших родителей, которые, несмотря на трудности жизни, сумели обеспечить детям счастливое детство, научили нас ценить жизнь, уважать людей и быть самодостаточными.
Побывав на краю смерти, годами глядя в ее глаза, наш отец настолько ценил каждый день жизни, подаренный ему судьбой. И, конечно, заслуга огромная мамы, что она помогла ему вернуться к жизни. Они ни разу не объяснялись при нас в любви друг к другу, это как-то и не было принято, но мы, дети, так ощущали их чувства, духовную близость.
С каким восторгом горели глаза у мамы, когда она видела отца. Все делала ловко, красиво и быстро. Все успевала. Пока отец шел с работы до дома, она мигом затапливала печь, был собран стол. Дом всегда был полон гостей, родители умели красиво петь, всегда поддерживали друг друга.
Отец один раз в два года ездил в Томск на протезирование. Ему меняли протезы, состоящие из глины и металла. Он их носил каждый день. Без протезов, кроме мамы, его никогда никто не видел. Он очень аккуратным и опрятным был. Строго следил за своим видом. Всегда побритый.
Один приезд папы из Томска вспоминает дочь Галина: «Мне было лет 8-9. Делала уроки, вдруг слышу голос мамы: «Девчонки, отец приехал!». Мы врассыпную из дома навстречу ему. До сих пор эта картина в глазах.
Идет наш отец от автобусной остановки по дороге (одной рукой опираясь на костыль, другой – на палочку), медленно переставляя ноги (протезы), за спиной у него мешок. Мы «облепили» его со всех сторон. Пока дошли до дома, у мамы уже полон стол еды и самовар стоит. Отец снял мешок, развязывает, раздает подарки: мне – кошку-копилку глиняную, что другим детям не помню и в последнюю очередь – маме. Говорит: «Мать, закрой глаза» и вынимает… пуховую шаль – это же такая роскошь и для Сибири. Мама тайком мечтала о ней. Когда мама открыла глаза и увидела шаль, сначала такая радость, такой восторг был, но тут же испуг: «Отец, откуда это?».
Оказывается, папа два года собирал деньги (копил), прятал от мамы в протезе; сколько было потом смеха об этом потайном месте»
Отец очень тонко чувствовал все мамины желания и баловал ее. Даже такая деталь: из бани приходил первый и ставил кипятить чайник или самовар, чтобы мама после бани отдохнула.
Наши родители научили нас любоваться той красотой, которая тебя окружает в данный момент. Тем более, что в Сибири нужно ловить этот момент. Наш отец любил поговоркц - «дорог блин к обеду». Сибирской природе не свойственна ленивая и сытая красота южных мест, ей приходится торопиться расцвести и отцвести, принеся плоды. И цветы тут так и называются «жарки» и «огоньки». Не успеет выглянуть яркое весеннее солнышко, и снег начинает сходить с гор, как прямо из-под снега появляются подснежники – настоящие, белые. В июле появляются «жарки» и «огоньки». Когда они распускаются, таежные поляна озаряются праздничным заревом. Впечатления, будто от них ощутимо веет теплом. Итак, стремительность в одно время года и медлительность в другое, порывистость и оцепененность, откровенность и затаенность, яркость и сдержанность, щедрость и скрытость, это и есть Сибирь. И это наши родители, которые и после смерти продолжают возглавлять нашу большую, очень дружную, родню. И мы благодарны им за это и стараемся сохранить память о своих Истоках.
Все материалы акции «Сохраним историю вместе» >>>
Новокузнечанин Виктор Горелов в плену считал дни и взрывы 
Бисерный мир появился благодаря губернаторской премии 
Кемеровчанка научилась жить после автокатастрофы, вышивая иконы 
Пули и мины пролетали мимо