Журналист «АиФ-Кузбасс» по воспоминаниям толстоведа Вениамина Булгакова из книги «В том давнем Кузнецке» выяснил, как наказывали школьников в прошлом за их шалости и плохое прилежание.
На рубеже XIX-XX вв. Вениамин Булгаков учился в Кузнецке, в приходском училище (начальная школа) и в уездном училище.
Грифельной доской по голове
«Вдруг из передней послышался шум, топот сапог. Это братья пришли из школы и копошатся там, раздеваясь… Полон расспросов, я пристаю к братьям и надоедаю, выспрашивая, был ли сердит сегодня учитель, стоял ли кто в углу на коленях, кого из ребят по рукам ударили линейкой…
Брат Костя сообщает, что вчера Кольку Вихляева продержали в углу на коленях ровно три часа за то, что он выплеснул целую банку чернил на пол. А сегодня Ваську Петрова оставили на два часа без обеда за то, что он нечаянно вышиб стекло в учительской комнате, бросив камнем в товарища. А Проньку Сорокина учитель драл за уши, потому что разгорячённый какой-то обидой Пронька больно ударил своего соседа грифельной доской по голове…
Рассказы о школе меня волновали. Знать всё, читать обо всём – это было заманчиво… Но линейки по рукам, стояние на горохе в углу, сидение по три часа без обеда в пустых классах – это пугало и было противно…»
«Злой папа, злой папа!»
«Я всегда убегал, когда отец, бывший учитель с многолетним педагогическим стажем, намеревался отстегать кого-нибудь из моих старших братьев садовыми прутьями…
Какие проступки совершали братья, я не знал, но когда отец с угрозой отстегать виновного, направлялся в сад, чтобы наломать для этой порки прутьев, я со страхом убегал подальше, чтобы не быть свидетелем жестокости отца и ребячьих слёз. Правда, я ни разу не видал в руках отца никаких садовых прутьев, которыми он грозился, и не слышал плача кого-либо из наказанных. Но я видел, что отец шёл в сад, громко приговаривая:
- Вот сейчас наломаю прутьев и высеку тебя, шельму…
Я провожал его недобрыми глазами и шептал: «Злой папа, злой папа!..»
Язычников не учим?
«Запомнились радости от получения пятёрок и четвёрок за хорошее чтение, запомнилась и двойка за грязно написанную страничку в тетради… (здесь Вениамин Булгаков вспоминает об учёбе в церковно-приходской школе Кузнецка, - прим. ред.). Запомнилось огорчение на всю жизнь, когда законоучитель, «батюшка», прогнал меня из школы, с урока «закона Божия» домой: у меня при проверке не оказалось на шее под нижней рубашкой нательного крестика!
Этот крестик все школьники были обязаны носить круглые сутки и снимать только в бане. А я потерял этот крестик. Мать не следила за выполнением школьного закона… Я в слезах пришёл домой и сообщил ей, что «батюшка» очень сердился и прогнал меня вон. Мать сразу же нашла у себя в коробочке металлический крестик, и я вновь побежал в школу с крестиком на шее.
В то время нательный крестик служил своеобразным допуском детей к школьной учёбе, без крестика ты считался как бы язычником и недостойным сидеть за школьной партой».
На уроках - зверь
И если учитель Пётр Морхинин бил нас, семилетних и восьмилетних ребят, по рукам линейкой или рвал нам уши, мы тоже должны были верить в «ученье-свет». Мы со страхом ожидали перехода в старший класс, где ребят ставили в угол на колени, иногда – на горох. Зато мы искренне радовались, когда во время перемен этот же Пётр Морхинин играл вместе с нами в мяч на площадке перед школой. Вне школы учитель был человеком, на уроках – зверем...
Почему так жёстко?
Бытует мнение, что педагог распускает руки от своего собственного непрофессионализма и бессилия. Но всего сотню лет назад телесные наказания в школе были нормой. Почему, нам рассказала семейный, детский психолог Анна Аксёнова.
- Исторически сложилось так, что насилием были пронизаны буквально все сферы жизни. Наверное, корни этого кроются в дикой природе. Там нет диалога, кто сильнее - тот и главный. Поэтому вожак стаи регулярно кусает своих подопечных, тем самым подтверждая свою власть над ними.
Так и в обществе. Зачем испокон веков были казни на площадях? Чтобы управлять толпой, нужно было периодически кого-то прилюдно наказывать. Насилием были пронизаны все сферы жизни, в том числе и школа. В классе, скажем, сидит 20-30 учеников, достаточно одного наказать розгами или поставить на горох, чтобы другие заранее напугались и им даже не мечталось прийти в школу с невыученными уроками. Других методов воспитания не было.
Т.е., во-первых, насилие было традицией. Во-вторых, никто не проверял людей, работавших в школе, на предмет психических заболеваний. По тем примерам садизма, которые описываются в литературе, могу утверждать, что наверняка у педагогов были расстройства психики. Учитель не просто ставил на горох, а ещё и лишал еды. Разве это не поведение больного человека?
Самое страшное, что многие современные родители и учителя на каком-то генном уровне сохранили убеждение, что насилие в воспитании – единственный способ получить хороший результат. Но это ложное утверждение. В ответ на насилие у ребёнка включается защитная реакция: надо спастись, и, если удастся, отомстить, напакостить в ответ.
Ленин с шорским акцентом и «чек» на мерина. О чём рассказывают документы? 
Кто-то из предков Грозного видел. Как глубоко можно узнать историю семьи? 
Какое будущее у музеев? Искусствовед – о командирах, квестах и неравенстве 
Путешествие в древность. Где течёт река древних кузнецов?