Со дна моря
А когда Елене потребовался реанимобиль, чтобы довезти ребёнка в московский аэропорт, местные чиновники от здравоохранения спросили: «Кто вас за границу направил?» - «Мы сами». - «Сами и везите». Так, из отделения реанимации наполовину парализованный Саша перекочевал на заднее сиденье обычной машины. Родители забрали ребёнка под расписку. «Мы делали то, что нам подсказывало сердце, и надеялись только на Бога. Перед отъездом пригласили в больницу к сыну батюшку, который его крестил, - рассказывает «АиФ» Елена. - Батюшка взглянул на Сашу и говорит: «У него такие живые глаза. Всё будет хорошо.
Главное - молись. Молитва матери со дна моря достаёт». И благословил на дорогу».
За несколько часов полёта в голове Елены снова и снова прокручивались события предыдущих двух лет. Первая «зарубка» в памяти, когда Саше исполнился месяц. «В больнице поставили диагноз гидроцефалия. Требовалась срочная операция - вставить в голову шунт, который бы улучшил циркуляцию ликвора (жидкость, омывающую головной мозг) и поддерживал внутречерепное давление в норме. В больнице шунта не было. Мы ждали две недели, за это время головка у сына увеличилась. Жидкость откачивали с помощью шприца с большой иголкой. Врачи почти каждый день лазили в голову Саши. Он кричал от боли. Мы держали его за ноги и за руки. Муж сам поехал в Москву и купил шунт. После операции у сына началось инфицирование шунта. В него, трёхмесячного, вливали лошадиные дозы антибиотиков. Но это не действовало. Тогда применили, как нам сказали, самое сильное лекарство. Я сидела рядом с капельницей и считала капельки этого «яда». За 10 минут должно было упасть только 5 капель, если хоть на одну больше, сын мог и умереть. Потом я услышала обрывок разговора: «А мальчик оказался очень сильным».
Москва закрыта
В этой больнице делать повторную операцию мы не стали. Повезли сына в тяжелейшем состоянии на машине в Воронеж, в платную клинику, где его тут же взяли на операционный стол. Там нам наконец сделали МРТ головного мозга, которое выявило опухоль размером 4,5 см. Врач сказал, что опухоль неоперабельная, а чтобы начать химиотерапию, сыну нужно подрасти. Сделав в Воронеже вторую по счёту операцию по установке шунта, мы вернулись домой. Больше полугода жили спокойно. А потом сын стал таять на глазах. Повторная МРТ показала, что опухоль увеличилась. Местные врачи сразу сказали: «Не наш уровень. Езжайте в Москву». Муж повёз все документы Саши заведующему отделением детской нейрохирургии одной из известных московских больниц. Тот спросил: «В чём я провинился? Зачем вы хотите подогнать мне такого тяжёлого ребёнка?» А на наших бумагах написал: «Рекомендовано лечение по месту жительства». В это время дома у Саши случилось кровоизлияние в опухоль, у него частично отнялись ручка и одна ножка.
Нас забрали в реанимацию. Но местные врачи, как и раньше, ничем не обнадёживали. Куда везти сына?! Москва была для нас закрыта. Оставалась заграница. Мы разослали документы на все сайты, которые сотрудничают с западными клиниками. Но за рубежом тоже никто не хотел браться за наш тяжёлый случай. Мы получали отказ за отказом. И вдруг звонок из Израиля - от детского нейрохирурга, который входит в тройку лучших в мире. Через переводчика он задал несколько дополнительных вопросов. А потом сказал: «У вашего сына есть шанс». Мы тут же продали квартиру и полетели в Тель-Авив.
В Израиле доктор сделал Саше биопсию - взял для исследований кусочек опухоли. Когда анализы были готовы, врач был мрачнее тучи: «Я думал, у вас опухоль, которая поддаётся химии. Анализы показали другое. Чтобы быть до конца уверенным, я пошлю материал биопсии в США, в клинику, где до этого работал». И оказалось, что в израильской лаборатории действительно неправильно определили опухоль, а из Америки пришли результаты, подтвердившие догадки нашего врача. Он весь светился: «С помощью химии мы уменьшим опухоль и сможем отделить её от головного мозга». И вот уже 6 месяцев Саша проходит в Израиле курс химиотерапии. МРТ показывает, что опухоль уменьшается. У сына почти пришли в норму парализованные ножка и ручка.
Нужно ещё год проходить курсы химиотерапии и радиотерапии. Израильская клиника выставила счёт на лечение в 100 тыс. долл., - продолжает Елена. - Раньше мы ни у кого ничего не просили. В России сами покупали все лекарства, оплачивали платные клиники. Муж только на это и работал. Деньги за квартиру ушли на 6 месяцев лечения в Израиле. Наши средства закончились. Продавать нечего. Пожалуйста, помогите!»
Фонд «АиФ. Доброе сердце» начинает сбор 3 млн руб. для 3-летнего Александра Пожидаева.
ТЕМ, КТО ХОЧЕТ ПОМОЧЬ
Для тех, кто решился поддержать подопечных Благотворительного фонда газеты «Аргументы и факты», мы публикуем банковский счёт.
Благотворительный фонд «АиФ. Доброе сердце», номер счёта 40703810940170358401 в АКБ "Промсвязьбанк"(ЗАО), ИНН 7701619391, БИК 044525555, номер корр./сч. 30101810400000000555, для программы «АиФ. Доброе сердце» (НДС не облагается).
Валютные переводы
Благотворительный фонд «АиФ. Доброе сердце»
Реквизиты для рублевых перечислений:
Благотворительный Фонд «АиФ. Доброе сердце»
ИНН 7701619391, КПП 770101001
Р/с 40703810940170358401
БИК 044525555
К/с № 30101810400000000555
АКБ «Промсвязьбанк» (ЗАО) г. Москва
в отделении 1 Московского ГТУ Банка России
Доллары США (USD) N 40703840240170358401 with
Deutsche Bank Trust Company Americas,
New York, NY, USA
SWIFT: BKTR US 33
Account No. 04410090
ЕВРО (EUR) N 40703978840170358401 with
Deutsche Bank AG
Taunusanlage 12, 60325 Frankfurt/Main Germany
SWIFT: DEUT DE FF
Account No 10094751040000
Телефон/факс (495) 221-56-28, dobroe@aif.ru
Акция «Стань Дедом Морозом» подошла к концу 
Кемеровчанка научилась жить после автокатастрофы, вышивая иконы 