Кемерово, 4 апреля - АиФ-Кузбасс. Версии есть разные – от утаённого промышленниками взрыва до отголосков испытания ядерного оружия.
Но что же именно заставляет дрожать землю – пока неизвестно. А ситуация повторяется. В этом году уже было два подземных толчка. Об их природе и других загадках кузбасской земли мы спросили Вадима ПОТАПОВА, учёного, который более 35 лет посвятил изучению геосистем горного производства.
Не тайна, а физика
– Вадим Петрович, дрожь земли в Беловском районе вызвало землетрясение или всё же промышленный взрыв? И почему толчок был ближе к Гурьевску, а ощутимо трясло не только Белово, но и посёлки ближе к Полысаеву?
Пытаясь осмыслить объёмы вынутой из земли породы, задаёшься вопросом: а за что мы тут, на поверхности держимся? Фото: Екатерина Бухтиярова |
– Это не землетрясение, не технологический взрыв и не выбросы метана, как на первых порах предположили некоторые специалисты. Это может быть реакция на взрыв, произведённый на одном из разрезов, которая через некоторое время отозвалась сейсмическим событием. Т. е. промышленный взрыв мог его спровоцировать, а произойти оно могло и спустя сутки в совершенно другом месте. Сила подземных толчков у нас может доходить до трёх-четырёх баллов по шкале Рихтера, а слабые толчки бывают до сотни раз за год, но проходят незамеченными.
Где будет толчок в следующий раз? К сожалению, никто не знает. Обычно сейсмическая волна передаётся на расстояние по волноводным зонам, в том числе по разломам земной коры. И через Кузбасс проходит достаточно много таких разломов, все о них знают, стараются там предприятия не строить. Но в Беловском и Ленинск-Кузнецком районах особенная ситуация: там на одном из разломов, ближе к Гурьевску, чуть ли не в ряд построены несколько горных предприятий (самые крупные – Бачатский и Шестаковский разрезы). Из-за этих разломов толчок отлично отозвался в Белове и в Полысаеве.
Опасной и непредсказуемой сейсмическую активность кузбасской земли делает горнодобывающая промышленность. Наш регион похож на «швейцарский сыр»: каждая шахта оставляет пустоты в земле, из некоторых разрезов мы вынимаем до 100 млн тонн грунта в год, создавая искусственные отвалы. А любой отвал всегда изменяет напряжение в массиве. И сейсмическая волна благодаря таким отвалам и пустотам может идти теперь не только по тектоническим разломам, а куда угодно.
Под ногами – воронки
– После странных толчков в Беловском районе в местном муниципалитете сразу вспомнили о старых предприятиях, расположенных там же, мол, может, они виноваты. Насколько опасны закрытые шахты и разрезы?
– У нас затоплены 43 шахты, на месте каждой уже образовались депрессионные воронки – заполненные водой пустоты. Размеры этих воронок со временем увеличиваются – вода постепенно размывает землю, почва начинает проседать. Может быть, вы слышали о городе Березники в Пермской области? Сегодня в его центре яма 100 на 200 метров – почва осела в воронку, оставшуюся от соляного месторождения. То же самое может быть и в Кузбассе. Например, в Кемерове депрессионная воронка от затопленной шахты «Ягуновская» тянется до берега реки Томи, и если раньше под центром города вода шла на глубине 1,5 метра, то сейчас она поднялась на глубину до 60-70 см. В Ленинске-Кузнецком прямо под центром города тоже есть подземное озеро. Мы ходим над пустотой! И такая ситуация может быть везде, где закрывались шахты. Если вода поднимется выше и размоет землю еще больше – целые районы городов могут осесть, разрушатся дома… У нас, правда, не соляные шахты, порода над ними покрепче будет, и размывается она медленнее, но «вода камень точит».
Что происходит с подземными озерами и насколько вода уже подмыла массив – никто не знает: нет данных, ведь в своё время ликвидацию закрытых шахт никто не контролировал как положено. Когда из центра экологического мониторинга и мы попытались получить информацию о закрытых шахтах, чтобы узнать хотя бы места и объёмы провалов, мы этих данных не получили!
Сейчас в Киселёвске и Прокопьевске планируется закрыть больше десятка шахт, и, как именно пройдёт ликвидация, будет зависеть от собственника. Нужно ли частнику думать о том, что будет потом, если он получает деньги от земли здесь и сейчас? На последнем совещании мы попросили у угольщиков планы горных работ, информацию по взрывам и объёмам вынимаемой горной массы, нам отказали – коммерческая тайна! По-видимому, собственники горных предприятий предпочитают действовать по принципу: «пока гром не грянет…»
Такая игра вслепую очень опасна для жителей Кузбасса. А делать всё надо с умом, помня, что промышленный взрыв – это «спусковой крючок» для землетрясения, а в расширяющиеся пустоты под городами могут осесть целые районы!
Градусником не вылечишь
– Власти решили создать координационный совет по сейсмобезопасности и увеличить количество сейсмостанций. Такие меры смогут предупредить внезапные подземные толчки?
– Координационный совет необходим: у нас небольшая территория, плотное заселение. Вероятность, что от подземного толчка могут пострадать люди, у нас выше, чем в соседних регионах. И сейсмостанции, конечно, нужны, но, даже если их поставить через километр, ситуацию это не исправит – ни одна сейсмостанция в мире не сможет предсказать землетрясение, они их только фиксируют. В Японии, например, 15 тыс. сейсмостанций, но тамошние учёные не смогли предсказать ни одно землетрясение. Сейсмостанция – это как градусник для больного: температуру покажет, но диагноз не выдаст. Так стоит ли бороться с сейсмической опасностью методом «постановки градусника»? Нужно использовать комплексные методы. Удачный опыт уже есть: на Кольском полуострове, в Апатитах, на разрезе «Кавдор» стоят геодинамические станции, которые непрерывно фиксируют состояние горного массива, и они могут предсказывать внезапные геодинамические явления. И они уже смогли предсказать горный удар за четыре часа до того, как он произошёл!
– Как же обезопасить кузбассовцев от сюрпризов природы?
– Если нормально изучать геодинамику и перестраивать работу горных предприятий с её учётом, наблюдать за ликвидированными предприятиями, тогда сюрпризов не будет. Вот только этим нужно начинать заниматься прямо сейчас, не теряя времени.