Что в недрах? Учёный – о выгоде японцев и «спасительной» облепихе

Есть регионы, именуемые всероссийскими здравницами, житницами и т. п. А Кузбассу впору присваивать статус всероссийской свалки, ведь половина всех промышленных отходов страны находится именно здесь. Доктор технических наук Витаутас Сенкус рассказал корреспонденту «АиФ в Кузбассе», почему Кемеровская область стала полигоном отходов № 1 и в чём польза и вред от соседства с отвалами.

Одна к восьми

Анна Иванова, «АиФ в Кузбассе»: в России 6,2 млрд тонн отходов образовалось в 2017 г. (по данным экологического доклада, который опубликовало Минприроды месяц назад). 3,1 млрд тонн – половина! - приходится на Кузбасс. Витаутас Валентинович, почему так много отходов в Кузбассе?

Витаутас Сенкус

Витаутас Сенкус: для экологов это не новость, в Кузбассе всегда было много отходов. Кому-то надо страну «кормить» топливом, металлом – вот назначили нас. Большая часть отходов – от вскрышных пород, образующихся при добыче полезного ископаемого. В среднем на одну тонну угля приходится восемь тонн вскрыши - это то, что сверху лежит, всё, что идёт в отходы. Прежде чем добраться до топлива, все верхние породы надо перевезти в другое место. Если отходов больше восьми тонн на тонну угля, то открытый способ уже считается нерентабельным.

- По данным областного экологического доклада, за год было нарушено 5 тыс. га земель, а рекультивировано чуть меньше 1 тыс. га. Оттого и славится наша область «лунными пейзажами» - заброшенными отвалами. А как было в СССР, когда не частники, а государство добывало уголь?

- Рекультивация и сейчас остаётся, и тогда была фиговым листком. На отвалах в лучшем случае посадят облепиху, а разрез заполнится водой. Правила восстановления нарушенных земель и нормативные документы разрабатывались в СССР и до сих пор особо не изменились. Отработанный разрез полагается рекультивировать в пяти-семи направлениях – в сельскохозяйственном (восстановление пашен, пастбищ, сенокосов), лесном, рыбохозяйственном, рекреационном (организация зон отдыха), строительном и т. д. Но если что-то и делалось, то только в одном: слегка сделать инженерную планировку и посадить деревья и кустарники, а там хоть трава не расти. Лет 20-30 назад повсеместно отвалы засаживали облепихой. Уж очень полюбилась горная порода этому растению - хорошо приживается. Ещё высаживали осину, ольху и берёзы.

- Иногда бывшие карьеры становятся местом отдыха, такие как «голубые озёра» рядом с Темиртау, Костёнково, с Алексеевкой. Не опасно ли там купаться?

- Конечно, сразу после промышленного использования в таких карьерах не нужно купаться, ведь при массовых взрывах горный массив обуривают скважинами, в них заливают солярку, бросают мешки с селитрой, порошковым алюминием, и всё это после взрыва откачивают во внешние водоёмы. Но уже через год-два можно в такой водоём запускать рыбу и купаться, т. к. вода отстаивается, химия распадается под воздействием солнечных лучей и болотных растений – ряски и пр. А лет через пять можно в этих местах устраивать зоны отдыха. Они и сейчас возникают на бывших карьерах, но стихийно.

Оборудованная зона отдыха на бывшем карьере есть, по-моему, на Сержантском озере в Междуреченске - остальных не знаю. А за рубежом таких мест полно. Например, в Манчестере (Великобритания) нас привозили на экскурсию на место бывшего сталелитейного завода. Сам видел там живописный пруд с базами отдыха.

«Прибираться» невыгодно?

- Инвестиции в производство для утилизации отходов в Кузбассе за год составили всего 4 млн руб. Нет желающих перерабатывать или невыгодно?

- 4 млн рублей – это смех! Столько стоит квартира, причём не самая лучшая. Это доказательство того, что практически никакие промышленные отходы у нас в области не перерабатываются. Максимум, что делают угольщики, - это отсыпают породой технологические дороги. Если бы все отходы использовались для отсыпки дорог, то Соединенным штатам по инфраструктуре далеко было бы до Кузбасса. Угольщики вроде бы хорошее дело делают. Однако технологию зачастую не соблюдают, не утрамбовывают, как положено, и такие дороги вскоре выходят из строя.

Рыночная стоимость. Что можно получить за соседство с угольщиками? Подробнее

Если посчитать затраты, то возвращать вскрышу на прежнее место после добычи угля невыгодно. Этой породы в восемь раз больше, чем угля! Если по всем правилам действовать, без нарушения горного законодательства, то засыпка разреза той же породой, вынутой из него, выйдет дороже, чем добывать уголь подземным способом. Поэтому собственнику проще объявить себя банкротом и ничего не делать совсем.

- Но как-то можно заставить угольщиков «прибраться» за собой?

- Можно воспользоваться опытом цивилизованных стран. За рубежом формируются фонды рекультивации земель или страховые фонды. Если предприятие самостоятельно реализует проект рекультивации, то ему возвращаются понесённые убытки из фондов. Если нет, то предприятию говорят: «До свидания! Больше на данную территорию не сметь показывать носа!» А территориальные органы управления подбирают исполнителя проекта, контролируют качество его работы и проводят оплату из фондов.

- Мусорщики, к примеру, собираются строить производства по переработке пластика в текстиль, а органики – в удобрение. А на что угольщику пустить отвалы породы, кроме как на отсыпку дорог?

- Можно, например, кирпич сделать, причём уникальный, и он будет экологически безопасным. Раньше при ЦОФ «Байдаевская» был такой кирпичный завод, но с перестройкой закрылся. Привозили на фабрику рядовой уголь, обогащали его, а угольные и породные отходы шихтовали и прессовали в кирпичи. В шихте оставалось 30-40% угля, который при обжиге давал большую температуру, так что кирпич получался качественнее. Сейчас на разрезах то же самое в отвалах лежит. Бери да делай, продавай строителям. Или можно удобрения делать из кека – высокозольного угля, который выбрасывается в отходы обогатительных фабрик. Это готовое удобрение, его только прессуй, вывози на поля и успевай урожай собирать. Если не хотите удобрение, то можно получать электроэнергию путём турбореактивного сжигания, а оставшуюся золу – в стройматериалы. Во всём мире так делают, но мы, видно, слишком здорово живём - наш кек лежит в отвалах.

Отходы – в доходы

- «Мы буквально сидим на богатствах и пока палец о палец не ударили, чтобы использовать их для своего же блага», - писали вы в одной из своих статей. В чём наше богатство, помимо угля?

- В кузбасских недрах есть и золото, и скандий, и вся таблица Менделеева. Например, на шахту «Шушталепскую» приезжали в 1970-х годах японцы, заказали большую партию угля. Поначалу все шло хорошо, а потом хватились гэбисты: «Как можно капиталистам продавать стратегический материал?» И отгрузили уголь с «Алардинской» шахты. Но капиталисты выдали неустойку за некачественную поставку угля. Выяснилось, что им не столько уголь нужен был, сколько редкоземельный металл скандий. Они его используют в радиоэлектронике. Он стоит бешеных денег, дороже золота.

В том угле его содержалось примерно 1-1,5%. Для нас мало, мы не добываем, а для японцев – в самый раз. И самое интересное, что в породе в наших отвалах тоже содержатся редкоземельные металлы. Но у нас считается, что выгоднее накопать уголь и продать.

- Угольные отвалы, оставшиеся от разрезов, - это отходы четвёртого-пятого класса опасности, т. е. практически неопасные. Да, эти горы породы некрасиво выглядят, а так лежат себе и лежат, потихоньку зарастают травой и деревьями… В чём их вред?

«Это наша расплата». Как промышленность влияет на развитие рака Подробнее

- Нередко уголь в отвалах самовозгорается, отвалы пылят, дымят годами, идёт эрозия почвы. Люди, проживающие рядом, этим дышат, пьют воду. Кроме того, радиационный фон на отвалах выше, об этом и учёные твердят, и уже даже школьники это знают. На научной конференции междуреченские школьники выступали с докладом: они измерили высокий уровень радиации угольной золы с шахты, тем самым доказали, что выбрасывать как попало золу нельзя. В породе также содержатся мышьяк, сера, селен, свинец, ртуть и другие вредные вещества. Так что рядом с угольным отвалом жить не советую. За границей санитарно-защитные зоны в каждом случае рассчитываются по атмосфере, пыли, воде и загрязнению почвы - это примерно 8-10 км, а не устанавливаются директивно, как у нас - 1-3 км.

- Как вы считаете, что нужно сделать в нашей области, чтобы отходов образовывалось меньше, а их переработка активизировалась?

- Считаю, шахтам и разрезам нужно переходить на комбинированную разработку месторождений, с гидравлической или механогидравлической рекультивацией нарушенных земель. Это когда запасы вскрывают открытым способом, а отрабатывают подземным, что позволяет нарастить производственные мощности и добывать 7-10 млн тонн (вместо 3-5 млн тонн открытым способом), снизив при этом экологический ущерб. При таком способе одновременно с добычей можно проводить рекультивацию земель, распределив в пространстве и во времени технологические процессы. Этот способ разработки месторождений широко применяется у рударей, которые от местных жителей получают гораздо меньше нареканий, чем угольщики.