Согласно статистике, в Кемеровской области уменьшилось число убийств, грабежей и хулиганств, но значительно выросло количество изнасилований, краж и мошенничеств. Ветеран МВД Дмитрий Антонов размышляет над тем, какой может быть преступность нового кризисного периода, и начнётся ли разгул уличной преступности на фоне массовых сокращений и задержек зарплат.
Вред от гласности
Наталья Исаева, «АиФ-Кузбасс»: Дмитрий Викторович, буквально месяц назад чуть ли не одновременно в кемеровском общежитии избили до смерти парня, обстреляли из пневматического оружия трамвай, ограбили кассу РЭУ, ранив сотрудниц. Ранее на трассе застрелили предпринимателя. По вашим наблюдениям, криминальная ситуация обострилась или просто раньше внимания на это мы не обращали?
Дмитрий Антонов: Сегодня, особенно на фоне кризиса, мы стали чаще обращать внимание на преступность, больше следить за ситуацией. И в этом нам «помогают» средства массовой информации. Включите, например, НТВ – там же почти все передачи криминальные. Посмотришь, и складывается впечатление, что мы живём в насквозь криминальной стране. По моему мнению, этот специально устроенный поток чернухи для населения – лишний.
Криминальные сводки в газетах, конечно, были, но не в таких количествах! Широкой огласке предавались только резонансные преступления. Например, нападения на инкассаторов, зверские изнасилования, связанные с несовершеннолетними, рэкетирские преступления. Естественно, не могли не предаваться огласке убийства, сопряжённые с изнасилованиями, девочек 13-14 лет в Кемерове. Это был, наверное, 1994 год, тогда в разных местах Кировского района стали обнаруживать трупы.
Была создана серьёзная оперативно-следственная группа, чтобы раскрыть преступления. Люди должны были знать, что дети могут быть в опасности. Естественно, все следили за расследованием, а после раскрытия преступления и задержания всех участников банды везде прошла информация о результатах расследования. Суд приговорил убийц к расстрелу, но грянул мораторий, и пришлось изменить меру на пожизненное заключение.
– Теперь, какими бы громкими преступления ни были, что-то ничего не слышно о пожизненных приговорах...
– Сегодня суды осторожничают, перестраховываются лишний раз. А всё потому, что судье страшен отменённый приговор. Кроме того, здесь много субъективизма: человеческой натуре свойственно искать оправдание человеку, ставить себя на его место, а в суде жулик изображает ягнёнка – судья же не видел, что он творил на свободе.
Простой пример. Работал у нас судья, который грабителей отпускал. Их привозят ему на санкцию, а он отпускает. Так продолжалось до тех пор, пока однажды с него самого не сняли шапку. С тех пор всех грабителей стал арестовывать. В этом и беда, что судьи зачастую не могут поставить себя на место потерпевшего, а судят свысока, со стороны.
– Если верить официальной статистике, число преступлений в Кузбассе растёт. В прошлом году по сравнению с 2014-м их стало больше почти на 300. Это большой рост? С чем это может быть связано?
– Увеличение числа преступлений на 300 фактов – это не рост. По моим наблюдениям, всплеска преступности сегодня нет. Если сравнивать с криминальными 90-ми, то сегодня, например, во много раз меньше краж, грабежей, разбоев. В 90-е был настоящий вал таких преступлений. Если же брать цифры, то не исключено, что именно сегодня цифра будет больше.
По одной простой причине, что тогда учёт был хуже. Сегодня учётная политика совсем другая – регистрируется всё подряд. Вплоть до того, что, звонит, например, дедушка и говорит, мол, всю ночь не спал, потому что собака соседская лаяла. Это тоже вносится в книгу учёта. Преступления-то, по сути, нет, но сигнал прошёл, вот тебе и статистика. В годы моей службы, во-первых, такие вещи вовсе не регистрировались. Во-вторых, была мощная фильтрация заявлений.
Методы и время
– Как вы думаете, сегодня, в кризис, что произойдёт с уровнем преступности? Как начиналась криминальная волна 90-х? Можно ли сравнивать то время и сегодняшнее? Бизнесменов же, например, тоже уже убивать начали.
– Сравнивать эти два периода точно нельзя. Уверен, что такого всплеска криминала при нынешнем кризисе не произойдёт. 90-е годы характеризовались крупным рэкетом. Деньги тогда отнимали у коммерсантов. Шёл период первоначального накопления капитала, становления бизнеса, на него-то криминал и обратил внимание. Ведь как только появляются деньги, появляется куча нахлебников, рэкетиров. Помню, как мы брали первого кемеровского рэкетира. Его называли Ермол. Это был двухметровый громила, бывший десантник.
Как только пришёл из армии, сколотил группировку. Брали мы его летом, рано утром. Приехали в одно из общежитий на бульваре Строителей. Мы на задержание поехали втроём: двое пошли в квартиру, а я остался под окнами. Ребята удостоверились, что бандит в квартире, и выбили дверь. Сначала Ермол хотел выпрыгнуть из окна на третьем этаже, но, увидев меня, передумал. Тогда я побежал тоже в квартиру. Комната была примерно 18 кв. м, кровать стояла напротив окна, преступник сидел на ней.
Например, орудовала у нас новокузнецкая банда Шкабары. Киллеры выполняли заказы по всей стране. Убивали коммерсантов, политиков, криминальных авторитетов. Дисциплина в банде была жёстче, чем в армии, конспирация полная. Разрабатывали группировку очень долго. Сегодня такого нет, преступность теперь иная. Сейчас бандиты не грабят банки, они учреждают свои компании.
Они официально вроде и ушли от криминала, хотя в душе бандитами остались. Сейчас время других методов. Людей не убивают – их либо сажают в тюрьму, либо поливают грязью. Если человек кому-то стал неугоден, то его выставляют взяточником, жуликом. Убийства бизнесменов, которые не так давно произошли в Кемерове, – скорее исключение, это простое сведение личных счётов. Что касается уличной преступности, то она действительно может вырасти, ведь это всегда происходит во время кризисов.
– Дмитрий Викторович, но ведь растёт и число нераскрытых преступлений. В чём дело, как вы считаете?
– В годы моей службы условия работы были гораздо тяжелее, чем сегодня. Элементарный пример: в 80-е гг., да и в начале и середине 90-х тоже, нам катастрофически не хватало машин. Их просто не было. Я на задержания ездил на трамвае. Был даже случай, когда, работая по квартирной краже, выехал на задержание троих преступников. Двух тогда поймал, а третий успел убежать через окно.
Так вот, двух задержанных вёз в отделение на том же трамвае. И, надо сказать, такие условия работы на раскрываемости не сказывались. Мы тогда работали на энтузиазме и фанатизме. С личным временем не считались совсем, потому что воспитаны были на принципах ответственности в оперативно-служебной деятельности.Сегодня уровень профессионализма, к сожалению, слабый. Я не вижу сейчас, как прежде, института наставничества.
Когда я пришёл работать во второе отделение, ещё совсем молодой опер, меня сразу прикрепили к серьёзному наставнику, отработавшему уже десяток лет. Мы сидели в одном кабинете, он меня учил азам работы, хитрым приёмам. Я уже не говорю о ежемесячном обучении при главке. Вторая причина того, что полиция сегодня работает слабее, в высокой нагрузке на одного опера.
По моему глубокому убеждению, опер просто не в состоянии сейчас справляться с тем потоком дел, который на него валится. Ведь на каждую мелочёвку он должен написать какую-то бумагу. Бумажная волна буквально захлестнула полицию. И третья беда – непонятное мне сокращение кадров. Полицейских сегодня катастрофически не хватает.
Кто учит убивать? Ветеран МВД – о преступлениях и преступниках 
Кормили 5 тыс. лишних милиционеров?